Эдита Пьеха

Эдита Пьеха – королева песни Санкт-Петербурга. Так назвал ее один из самых горячих ее поклонников, первый мэр города Анатолий Собчак. Она для жителей Питера, как золотой кораблик на шпиле Адмиралтейства, как лоджии Рафаэля в Эрмитаже... 

...Поэтому  я  совершенно  не  помню,  когда  ко  мне  пришла  любовь  к  ее  песням.  По-моему, это произошло совершенно  естественно,  на  кухне  нашей  замечательной  коммуналки  на  Фонтанке, где с утра до вечера  восемь  хозяек  стучали  ножами,  приплясывая  под  песню  «Наш  сосед».
А близко я знакома с  Эдитой  с 1988 года, когда, будучи первокурсницей журфака, на почве  любви к аэробике, подружилась  с её дочерью Илонкой. Интервью  с  “самой”  Пьехой  было  пределом мечтаний любого студента-журналиста. И я была абсолютно счастлива, когда в тот же год,  в  “Ленинградской  правде”  вышла моя, никем не сокращенная  статья  об  Эдите.  Потом  были  еще статьи и популярная серия  радиопередач «Это здорово!» А  еще были долгие часы разговоров с Эдитой, записанные мною  на пленку в надежде, что когда-нибудь она сама напишет о себе  книгу. Вот и в этот раз, приехав  в Петербург, я примчалась к ней  в загородный дом с тем же твердым  намерением  –  подвигнуть её на писательство! Фрагменты  этой беседы Эдита любезно согласилась  представить  на  суд  монреальских читателей.

-  Дорогая  Эдита,  Ваша  история  жизни  –  уникальна.  Почему  Вы  до  сих  пор  не  напишите книгу о себе? Сегодня  вышло невероятное количество биографий  у совсем молодых,  едва  «оперившихся»  артистов  и  нет  ничего,  написанного Вами.

-  Я  считаю,  что  ко  всякому  труду нужно относиться ответственно. Я не писатель. Я артистка. У меня эмоции всегда опережают  мысли.  И  вот  эти  эмоции  меня  иногда  захлёстывают,  и,  поэтому, на бумаге все получается как-то не так… Дело в том,  что  были  уже  такие  пробы,  «на  заре туманной юности». Тогда я  наговаривала  свою  историю  на  магнитофон.  Но,  в  результате,  в этой книге было столько искажений, столько неточностей... И  такое  непонимание  меня!  Я  говорила с одним оттенком, а автор  понимал  мои  слова  совсем  иначе и пропускал то, что считал  ненужным.  
И я сделала для себя вывод,  что книгу обо мне, при моей поддержке, может написать только тот, кто знает и любит меня. Кто  умеет читать мои мысли и правильно  понимает,  как  я  их  окрашиваю  эмоционально.  Тогда  получится правда. И я даже вижу  сейчас  перед  собой  такого  человека. Я не скажу о нем громко,  но я знаю, что у нас может получиться хороший результат. 
  
-  Как  складывается  Ваша  жизнь в эти последние годы,  нашли  ли  Вы  себя  в  новой  России?
 
- Эдита жива, не потерялась.  Есть такая замечательная фраза  в песне Александры Пахмутовой:  «Чтоб тебя на земле не теряли,  постарайся  себя  не  терять!»  Я  старалась  никогда  не  терять  ни себя, ни тех людей, которые  меня когда-то полюбили. И они  мне хранят верность.  
 
В последние годы у нас появилось  очень  много  артистов,  -  значимых и нет, зачастую просто случайных. И все они идут по  жизни как на первомайской демонстрации – рядами и колоннами. Кого-то сбрасывают на обочину, кого-то оставляют. Но мне  повезло,  в  том,  что,  соблюдая  дистанцию,  я  могу  идти  своей  дорожкой. Пусть небольшой, не  автострадой, но своей. В 2011- м  будет  55  лет,  как  я  выступаю  на сцене. И, слава Богу, у меня  еще есть своя публика, которая  меня  не  забывает.  Мое  богатство состоит в том, что, отдавая  всю  себя  людям,  я  получаю  от  них  сторицей  обратно.  Этим  я  и жива сегодня. И эту духовную  связь со своими слушателями я  
считаю  своим  самым  большим  капиталом.
 
-  Какой  период  творческой  биографии  Вы  считаете  наиболее важным, и интересным для себя?
  
- Невозможно говорить о каком-то одном периоде! В каждом  было что-то особенное. В новогоднюю ночь с 1955 на 56-й год,  в концертном зале Ленинградской консерватории я впервые в своей жизни вышла на сцену. В  лыжных ботинках, в свитере и в  юбчонке. В таком виде я и спела  польскую  песенку  «Червонный  автобус».  Своим  первым  выступлением я вызвала всеобщее  удивление, восторг. Песню пришлось бисировать четыре раза!  Меня признали сразу, хотя я не  умела петь профессионально, у  меня  не  было  абсолютно  никакой певческой школы. Я просто  самовыражалась через пение, и  эта моя искренность подкупила публику.  То,  что  происходило  вокруг  меня,  я  совершенно  не  воспринимала  всерьез.  Я  была  ошеломлена тем, что мое пение  понравилось  людям.  Это  было  счастьем!

А потом, когда стало понятно,  что  я подписала себе пожизненный  приговор  –  быть  на  сцене,  наступил  второй  период  моего  творчества. На меня накатилась  волна  критиков,  лжекритиков,  различных  культурных  идеологов, которые начали меня обвинять  «в  распространении  буржуазной  идеологии»,  обзывать  «кабацкой  певичкой,  которую  нужно  выстирать  по  самое  декольте!» Маразм! Полный бред!  Но,  к  сожалению,  в  Советском  Союзе  подобным  идеологам  можно  было  все.  И  меня  с  ансамблем отлучили от концертов  на целых два года.
 
И  тогда  я  сделала  для  себя  вывод,  что  настоящими  критиками могут быть только эрудиты,  люди глубоко знающие предмет  своей  критики,  а  значит,  имеющие  право  высказывать  свое  мнение.  Такими  людьми,  спасшими  меня  от  нападок,  стали  Дмитрий  Сергеевич  Кабалевский  и  Василий  Палыч  Соловьев-Седой. В 1961 году, в статье,  вышедшей в центральной прессе,  Соловьев-Седой  написал  о  том, что «наконец-то появилась  на  эстраде  артистка,  которая  не  похожа  ни  на  кого  другого,  которая  воспринимает  мир  в  манере, присущей только ей одной». С этих слов началась моя  «реабилитация» и третий этап в  моей творческой жизни. Очень и  очень счастливый!
Моей  визитной  карточкой  стала  песня  Александра  Флярковского на стихи Роберта Рождественского  «Стань  таким,  как  я  хочу».  Пришла  замечательная  эпоха  Оскара  Фельцмана,  доверившего  мне  исполнение  таких  песен,  как  «Огромное  небо»,  «Венок  Дуная»,  «Белый  свет».  В  мой  репертуар  вошли  прекрасные  лирические  песни  Александра  Броневицкого.  
Пришло  огромное  количество  гастролей  в  Советском  Союзе   и за рубежом. Я дважды выступала  в  знаменитом  парижском  зале «Олимпия», много раз пела  на  Кубе.  Вместе  с  ансамблем  «Дружба»  я  завоевывала  первые премии на многочисленных  конкурсах и фестивалях. А в начале  70-х,  вместе  с  Муслимом  Магамаевым, получила в Каннах  нефритовый диск за рекордные  тиражи проданных пластинок!
Все  это  было  очень  здорово  и  продолжалось  где-то  до  середины  семидесятых,  пока  (как  многие  тогда  говорили)  у  меня не «закружилась голова от  славы»  и  я  не  захотела  уйти  от  Броневицкого.  Он  кричал,  что  я сошла с ума, что у меня – мания  величия,  что  я  пропаду  без  него!

Причин  ухода  было  две  –  творческая и личная.  
Броневицкий  был  жаден  до  жизни, жаден до женщин...
В  творческом  же  плане  все   было очень просто. К тому времени я уже хорошо понимала, что  многие люди ходят на концерты  ансамбля «Дружба» только если  в них участвую я. Я поняла, что  могу  выступать  самостоятельно,  и  сказала  Сан-Санычу  Броневицкому,  что  ухожу  от  него  и  из  ансамбля.  Многие  считали,  что я пропаду, видя в Броневицком  генератора  идей,  человека  создавшего меня, как артистку.

Конечно,  я  ему  благодарна!  Это  он  вычислил  меня  в  толпе  участников  студенческого  хора  и  научил  меня  очень  многому.  Но он не понял, что  я не просто  инструмент  в  его  руках,  не  марионетка, а думающий человек!  Я  была  очень  наблюдательна,  быстро  училась  и  старательно  все  запоминала.  Например,  я  училась  у  балерины  Мариинского театра Нелли Кургапкиной,  как нужно двигаться по сцене.  Я  нашла  консерваторского  педагога и начала заниматься с ним  вокалом.  Я  часто  просила  записывать  свои  выступления  на  магнитофон, а потом тщательно  их  изучала.  Я  подсматривала  за  опытными  артистками  -  как  они  готовятся  к  выступлению,  накладывают  грим.  То  есть,  я  думаю, что Броневицкий просто  меня недооценил.

Уход от Броневицкого никак  не  отразился  на  моей  популярности.  И  следующим  периодом  творчества  можно  назвать  мою  самостоятельную  концертную  деятельность  с  ансамблем  под  управлением Григория Клеймица.  Ко всему, что происходило  на  сцене,  я  была  всегда  очень  требовательна  и  тщательно  отбирала каждую песню. Если песня  меня  тронула,  если  мурашки  побежали  по  телу,  -  значит  эта  песня  моя,  это  мой  образ!  Это  была  замечательная  эпоха  «поэтических  песен»,  которая  продолжалось  до  начала  90-х  годов.

Ну,  а  дальше  пришло  нынешнее время, в котором я сама  себя  называю  «музейным  экспонатом»!  Я знаю, что интересна многим людям, потому что я  –  «предмет  воспоминаний».  У  каждого  в  душе  есть  какой-то  след оставленный мной, моими  песнями. Я понимаю, что своим  творчеством воздействовала на  целые поколения. Мои слушатели передавали своим детям то,  что я дарила им со сцены - эмоции,  энергетику,  мироощущение. И поэтому,  в моём репертуаре появилась песня с такими  словами:
  
“А время свой торопит бег,
и каждый миг не повториться,
А в зал приходят дети тех,
кто знал девчонкою певицу.
Сцена, сцена, смех и слёзы,
путь по тонкому льду.
Все шипы твои и розы
у молвы на виду.
Обреченья и потери,
исполненья мечты
И негаснущая вера
в торжество доброты!“ 
  
Доброта и вера - это мой девиз по жизни! Мой самый главный худсовет и критик - это моя  публика.  Перед  ней  я  в  вечном  долгу. Людей не обманешь, поэтому  я  никогда  не  позволяю  себе  принимать  свой  успех  как  должное и всегда радуюсь удачам, как впервые.  
Ну,  вот  так  сложилась  моя  биография артистки…  

- Эдита, кто оказал на Вас  наибольшее  влияние  в  творчестве и в жизни? 
  
-  В  творческом  плане,  конечно же – Клавдия Шульженко.  Она произвела на меня неизгладимое впечатление! Помню, она  пригласила меня к себе домой.  Я  стала  расспрашивать:  «Клавдия  Ивановна,  как  Вам  удается  так  передавать  свои  эмоции  -  руками  или  одним  только  взглядом,  или  просто  взмахом  платочка?  Вам,  наверное,  помогает  режиссер  или  есть  какой-то  другой  секрет?»  И  она  мне  ответила:  «Деточка,  если  сердце  поет,  то  руки  и  глаза  тоже  запоют».  И  для  меня  эти  слова стали основополагающей  истиной,  они  дали  мне  стимул  продолжать  мой  путь  и  указали  правильную дорогу в искусстве.  Я была хорошей ученицей и корреспондент  «Правды»  Валентина Терская вскоре написала про  меня:  «Пьеха  –  немодная  певица, которая всегда в моде».
  
А  в  жизни,  конечно  же,  наибольшее влияние на меня оказала моя мама, Фелиция Королевска. Я часто слышу её голос.  Перед  сном  я  всегда  перекрещусь,  помолюсь  и  говорю  ей:  «Мамочка  моя,  самая  любимая  и неоценимая! Ты, там с высоты,  подскажи  мне,  как  поступить,  чтобы я не ошибалась». С мамы  начинается  все  на  этой  земле.  Матерей надо ценить и их надо  помнить! В этом году моей маме  было бы 105 лет.

- Считается, что у артистов  не может быть друзей... И кто  остается рядом со «звездой»,  когда былая слава постепенно уходит, а возраст все больше дает о себе знать? 

-  Во-первых,  я  категорически  не  приемлю  слова  «звезда».  Это  американский  термин,  который  искусственно  привили  в  Советском Союзе. У нас теперь  как  из  рога  изобилия  стали  появляться всяческие «мега-звезды». Но  какие они «мега», и какие они «звезды»? Мы - артисты.  И для меня высшей оценкой моего труда является любовь публики.  Считаю  самым  высоким  званием то, которое присвоили  почитатели  Федору  Ивановичу  Шаляпину: «Любимец публики!»

Что  касается  возраста,  то  я  не  собираюсь  стареть!  Да,  мне  74-й год, но душою - примерно  сорок!    Как  сказал  великий  актер  Владимир  Зельдин,  которому скоро исполнится сто лет:  «Душа никак не хочет стареть и  поспевать за телом!» 
 
А  что  касается  друзей,  то  я  их  никогда  не  коллекционировала.  Я  всегда  видела  и  чувствовала  тех,  кто  действительно  любит  меня  и  дорожит  мной.  Мои друзья остались у меня со  студенческих лет. К сожалению,  мы  встречаемся  очень  редко.  Но  эти  5-6  человек,  которые  у  меня есть (остальные, увы, уже  ушли в мир иной) – это друзья с большой буквы! Эти люди всегда  были  рядом,  поддерживали  меня в самые трудные моменты  моей жизни и как артистки, и как  просто Эдиты.  
 
-  Скажите  честно,  а  были  ли  Вы  когда-нибудь  несправедливы  к  людям,  и  хватало  ли у вас мужества извиниться  перед ними? 
  
-  Я  живой  человек  и  всякое  бывает. Если я сейчас и воспринимаюсь  кем-то,  как  музейный  экспонат, я могу еще спуститься  с картинного полотна. И лучшую  оценку  моей  «вспыльчивости»  дал мой внук Стас, сказав: «Дита  – добрейшей души человек, но в  гневе она страшна!» 
 
-  Кстати,  начиная  выступать  на  сцене,  и  не  будучи  профессиональной  певицей,  Вы  наверняка  не  могли  быть  на  сто  процентов  уверенной,  что судьба даст вам шанс связать  со  сценой  свою  жизнь.  Были  ли  у  Вас  какие-то  “запасные  аэродромы”?  Ведь  Вы  -  выпускница  психологического отделения философского факультета ЛГУ.
 
-  Да,  даже  до  сих  пор  есть!  Но  сейчас  как-то  все  немного  «поросло бурьяном». Я все время знала, что я учитель по своему призванию. Если бы я не стала певицей, я непременно была  бы  преподавателем психологии  в университете.
 
- Вопрос к Пьехе-психологу.  Если  бы  Вы  оказались  на  необитаемом  острове,  какую  бы  Вы  взяли  с  собой  книгу,  какую  музыку  и  какую  дорогую сердцу вещицу?

-  По-моему,  на  необитаемый остров попадают без книг,  вообще  без  всего.  Зато  там  я  бы  начала  писать  книгу  о  себе!  Музыке  я  сейчас  предпочитаю  тишину,  либо  музыку  со  стихами,  которая  способна  превратиться в красивую песню. А вот  “вещица” у меня всегда с собой.  Это  маленькая  иконка  Божьей  матери из Ченстохова, которую  подарил мне священник во время моего первого причастия.

-  Вы  всегда  придавали  большое  значение  духовности,  нравственности.  А  приходилось  ли  Вам  для  достижения  цели  идти  на  компромиссы,  заискивать  перед  властьимущими?

-  Никогда!  Был  такой  случай, еще в молодости. Мой муж,  Александр  Броневицкий  пригласил ночевать к нам в дом одного  очень  важного  чиновника  из Министерства культуры. Сан Саныч пошел ставить машину в  гараж, а чиновник начал ко мне  приставать, у них это, вероятно,  было  естественно.  Я  выкрутилась, заперлась на ключ в своей  комнате,  а  он  остался  стоять  в  коридоре.  В  общем,  я  никогда  никому  не  давала  повода  к  подобным «ухаживаниям» и всегда  держала дистанцию. Многие из  тогдашних  чиновников  пользовались  слабостью  некоторых  артисток,  готовых  во  имя  популярности  жертвовать  собой.  Я  ценю  свое  достоинство.  Может  быть,  меня  спасает  моя  польская  кровь?  Польки  –  женщины  гордые!
 
-   Эдита,  оглядываясь  назад, что бы Вам хотелось изменить в своей жизни, и каких поступков не совершать?
 
-  Прежде  всего,  я  бы  отказалась  от  собаки,  которую  мне  подарил  тот  самый  третий,  случайный,  мною  придуманный  человек, который стал моим мужем.  Среднеазиатская  овчарка  Джульетта, случайно махнув головой, раздробила мне коленку  и  на  два  года  посадила  меня  в  инвалидное  кресло.  Это  было  очень тяжелое для меня время,  которое, отняло у меня несколько лет жизни. Раньше я каждый  день  ходила  5-6  километров  пешком,  была  в  прекрасной  форме. Ну, а сейчас я общаюсь  с природой пассивно.
 
И  ошибкой,  конечно,  я  считаю то, что не смогла себя обмануть  и  сказать:  «Я  буду  терпеть  измены  Броневицкого  и  останусь с ним». Я теперь понимаю,  что он не мне изменял, а просто  был  распущенным.  Он  всегда  мне  говорил:  «Я  люблю  только  тебя!» В год 25-летия моей творческой  жизни  я  давала  в  «Октябрьском»  большой  концерт.  Он тогда, впервые после нашего  расставания, пришел ко мне за  кулисы с большим букетом цветов и сказал: «А я не знал, что ты  такая красивая и сильная и, что  тебя так любит публика!
  
Это была моя самая большая  ошибка,  как  женщины.  Если  бы  можно  было  повернуть  время  вспять, я бы этого не повторила.  Ведь,  наверное,  и  из-за  меня  тоже  он  так  рано  покинул  этот  мир,  оставшись  творчески  совершенно  одиноким.  Его  новая  жена его не вдохновляла, а мне  всегда удавалось его заряжать,  помогая  создавать  великолепные песни. От продолжения нашего союза всем было бы только лучше - и публике, и Илонке, и  мне самой.
 
-  Под  Новый  год  всегда  случаются  чудеса.  Какого  чуда,  пусть  даже  самого  невероятного, Вы ждете? 
 
-  Я  знаю,  что  судьба  мне  подарила очень много. И по заслугам  и  просто  так,  авансом.  Но  вот  если  бы  вдруг  раздался  телефонный  звонок  от  хозяина  парижской «Олимпии» господина Бруно Кокатрикса, я бы очень  обрадовалась!  Представляешь,  если бы он сказал мне: «Эдита, я  не умер. Ваш сольный концерт,  который  я  планировал  в  Париже в 1970 году, все-таки состоится. Я же Вам обещал, так что  готовьтесь!»  И  вот  этот  несостоявшийся концерт, в котором  я  должна  была  исполнять  свои  любимые песни на французском  языке, стал бы былью. Это была  бы большая, замечательная работа!  
  
Ну, а если серьезно, сейчас  моя голова думает о том, как же  я  сумею  согреть  пятитысячный  концертный зал «Октябрьский» в  Петербурге, 30 декабря, где состоится  мой  заключительный  в  этом году концерт. Я все время  примеряю эту нынешнюю Пьеху  к  новому  прочтению  своих  песен,  песен-переживаний.  Ведь  они и есть моя биография, а также  биография  многих  поколений  моих  слушателей.  Я  стараюсь,  как  бухгалтер,  расставить  правильные  акценты  в  своем  выступлении, и сделать это так,  чтобы сумма была в пользу тех,  кто сидит в зале.
  
Пользуясь случаем, я хочу от  всего  сердца  поздравить  русскоязычных  жителей  Канады  с  наступающими  Новым  годом  и  Рождеством,  пожелать  здоровья  вам  и  вашим  детишкам,  мира  и  благополучия  в  каждой  семье.  Надеюсь  на  очень  скорую  новую  встречу  с  вами!
 
Ваша Эдита Пьеха. 
  

Автор интервью: Наталья КАТАЕВА.

Живет в Канаде с 2002 года. Выпускница факультета журналистики Санкт-Петербургского государственного университета. 
Работала специальным корреспондентом Радио России в Санкт-Петербурге.  Еще студенткой вела на всесоюзном радио передачи «Пионерская зорька»,  «Вертикаль», «Дом» и другие. Работала пресс-атташе Модного Дома Татьяны Парфеновой, PR-директором журнала «Оффисьель», продюсировала проекты  для групп «Поющие гитары», «Хиль и сыновья», Эдиты Пьехи, Михаила Боярского и других. Автор статей в российских журналах и газетах. 
Вот уже 7 лет успешно работает в финансовой сфере и намерена продолжить  эту увлекательную для нее работу и дальше. 
Журналистика и писательство перешли в разряд любимых хобби.