17°C Монреаль
Этот великолепный роман, героем которого стал театральный артист и величайший комедиограф XVII-ого века Жан Батист Поклен, всемирно известный под именем Мольер, не был издан при жизни Михаила Булгакова. Впрочем, такова была горькая и несправедливая участь едва ли не большинства литературных произведений автора «Дней Турбиных» – единственной пьесы, которая, однажды понравившись Сталину, тем самым обеспечила себе завидное долгожительство в репертуаре главного театра страны того времени – Московского Художественного Академического Театра (МХАТ).
Но почему Михаил Булгаков заинтересовался Мольером? По какой причине захотел погрузиться в подробности его жизненного и творческого пути ? Конечно, Мольер, наряду с Шекспиром, – громкое имя, основоположник мировой драматургии, классик на все все времена. Но были у русского писателя и свои, сугубо личные причины.
В качестве автора многих пьес («Зойкина квартира», «Бег», «Багровый остров» и т.д.) и инсценировок, в том числе и на основе пьес Мольера, Булгаков был кровно связан с советским театром. Благодаря тому, что он работал режиссером в Театре рабочей молодежи (ТРАМ), позже – ассистентом режиссера во МХАТе, на сцене которого также выступил и в качестве актера (сыграл судью в «Пиквикском клубе» по Диккенсу), Булгаков приобщился к секретам «творческой кухни» и был в курсе закулисных страстей. В результате его наблюдений и способности их осмыслить и ярко изобразить родился его искрометный, сатирический «Театральный роман», который, впрочем, также не был опубликован при жизни писателя. Требования переписать, переделать, «переработать», а чаще просто – отказы – следовали один за другим.
Интерес к драматургии Мольера позволил Булгакову сделать неожиданное открытие. Постоянные разногласия мятежного комедианта с властью в католической Франции XVII-ого века оказались похожими на его собственное шаткое и в конечном счете – горемычное положение.
Ниточка авторского «я»
О том, как создавался роман о Мольере и с какими препятствиями в его публикации столкнулся Булгаков, можно прочесть в очерке советского исследователя французской литературы Нины Жирмунской:
«Летом 1932 г. Булгаков получил предложение написать для задуманной Горьким серии "Жизнь замечательных людей" книгу о Мольере. 11 июля 1932 г. был подписан договор. Хотя у Булгакова к этому времени уже была закончена и после долгих мытарств принята к постановке МХАТом пьеса "Кабала святош" ("Мольер") и он успел основательно изучить необходимый исторический и литературный материал, работа над биографической повестью потребовала новых углубленных занятий и разысканий. (...) Параллельно он сделал для Театра-студии Ю. Завадского обработку мольеровского "Мещанина во дворянстве" с использованием мотивов из других комедий Мольера ("Полоумный Журден"). Работая над книгой о Мольере, Булгаков обращался к русским и французским историко-литературным трудам, книгам по культуре XVII века. Он хотел зримо представить себе своего героя и его окружение, вжиться в него.
14 января 1933 г. в письме к брату Николаю в Париж (в котором, вопреки своей мечте, Булгаков так никогда и не побывает – Прим. ЛП) он просил как можно подробнее описать памятник Мольеру, указав расположение фигур, цвет материала и т. д. Николай Булгаков не только скрупулезно выполнил эту просьбу, но и прислал фотографию памятника. Его описание стало своеобразной рамкой книги – оно замыкает Пролог и Эпилог и задает общий тон повествования, личное интимное видение героя, к которому протянулась ниточка авторского "я". Но именно это личное начало, которым окрашена книга, встретило резко отрицательную оценку редакции».
Что же именно не понравилось редактору ЖЗЛ 30-х годов? В 70-ые годы бы в СССР сказали: « Нам такой Мольер не нужен», в наши дни – еще короче: «Не формат». И этого было бы достаточно. А тогда составили целый список замечаний. Вот, как некоторые из них изложила Жирмунская: «Претензии к автору были сформулированы в духе господствовавшего тогда вульгарно-социологического подхода: книга написана с немарксистских позиций, из нее не видно, "интересы какого класса обслуживал театр Мольера". Освещение исторических событий ведется с устаревших позиций и т. д. Особенно насторожило редактора то, что за замечаниями рассказчика прозрачно проступает "наша советская действительность". Да и сам рассказчик представляется ему "развязным молодым человеком".
Мольеровский Дон Жуан – анархист?..
К этому стоит добавить, что и булгаковский Мольер, как и некоторые герои его пьес, взять хотя бы его «Дон Жуана», действительно выглядели «развязными молодыми людьми». Именно из таких позднее вырастали поколения «вольтерианцев», «атеистов», «нигилистов», «анархистов». Короче, не согласных со status quo. А от таких, как известно, хорошего в будущем не жди!
В своей драматургии Мольер открыто бросал вызов безраздельно господствовавшей в его время католической церкви. «Я в бога не верую. – А в дьявола? – Да, да...», – нахально заявлял Дон Жуан своему обескураженному слуге Сганарелю, тем самым открыто попирая все авторитеты и приличия. Едва женившись на девушке «из хорошей семьи» Донье Эльвире, мольеровский Дон Жуан изменяет ей, обольщая первых встречных молоденьких крестьянок (хотя позже признает, что несмотря на то, что «огонь в его душе угас», Эльвира по-прежнему может быть милой его сердцу). В целом же он громко утверждает право на «свободную любовь». Дон Жуан не слушает наставления своего отца (потом, правда, делает вид, что слушает). Высмеивает докторов, которых считает прохиндеями и шарлатанами. Дурит торговцев-кредиторов. Иными словами, ведет себя, как хочет! Он не боится возмездия Командора, им же убитого на дуэли. Он вообще ничего и никого не боится и, самое страшное, – ни в грош не ставит Церковь. Меж тем у мольеровского Дон Жуана есть своя собственная, внутренняя вера. Он называет ее «сокровенным» или «совестью».
Разгневанные католики запрещают «Дон Жуан» сразу после первого показа (ее вновь поставят во Франции лишь шестьдесят лет спустя после смерти Мольера. Драматурга едва ли не отлучают от церкви, и только вмешательство короля Людовика XIV (французский монарх всегда восхищался мольеровским талантом и, как мог, покровительствовал ему) позволяет избежать погребения тела «комедианта-еретика» в общей могиле. В результате Мольеру выделили его собственное место на парижском кладбище Сен-Жозеф, а позже его останки были перенесены на знаменитое кладбище Пер-Лашез.
Человек свободный и страстный
И вот именно такой образ – свободного и страстного человека, но вместе с тем обреченного на сомнения и творческие муки, – и создал на страницах своего романа Михаил Булгаков.
«Придерживаясь общеизвестных фактов из жизни своего героя, – писала Н. Жирмунская, Мольер как бы инсценировал их, облек в живую плоть, поместил в конкретные условия времени и места, насытил мимикой, пантомимой, звучащими интонациями, зримыми мизансценами и – что немаловажно – реминисценциями из пьес. Повествование о Мольере густо населено его окружением – родными, друзьями и недругами, актерами и вельможами, литераторами, церковниками, сильными мира сего. Но кроме действующих лиц – главных, второстепенных или просто статистов – в книге неизменно присутствует рассказчик с его комментариями: сокрушенным недоумением, тревогой за героя и попытками предостеречь или поддержать его в минуты сомнений. Тот самый рассказчик, который показался столь неуместным (а может быть, и опасным) бдительным редакторам из ЖЗЛ».
Булгакову предложили переделать рукопись в духе «исторического повествования». Он отказался: ведь это означало написать совсем иную книгу! Рукопись отправили основателю серии ЖЗЛ Максиму Горькому в Сорренто, который в своей оценке поддержал первого рецензента. Попытки Булгакова встретиться с Горьким в Москве после его приезда остались безуспешными. Книга о Мольере была отклонена.
С наступлением хрущевской оттепели в 1955-1956 годах по инициативе Вениамина Каверина роман хотели опубликовать в альманахе "Литературная Москва", однако после второго выпуска альманах свое существование прекратил, и в итоге "Жизнь господина де Мольера" появилась только в 1962 году в той же серии "ЖЗЛ", для которой она первоначально предназначалась.
Впрочем, с этого момента роман зажил своей отдельной и полнокровной жизнью. Переведенный на множество языков, он вошел в корпус мировой «мольерианы», а во Франции роман «La vie de monsieur de Molière» ныне опубликован в булгаковском двухтомнике самой престижной книжной серии «La Pléïade». Как рад этому был бы Михаил Афанасьевич!
Играть Булгакова по-французски
О том, чем привлекла булгаковская «Жизнь господина де Мольера» монреальский театр TNM, мы побеседовали с автором инсценировки, известным квебекским драматургом и лауреатом премии Генерал-губернатора Канады Луи-Домиником Лавиньем.
18 января в рамках просветительской программы «Les Belles-soirées», много лет успешно существующей на базе Монреальского университета, Лавинь выступил с лекцией «Autour de Monsieur de Molière et Boulgakov» («Вокруг Господина де Мольера и Булгакова»).
«Для меня это не первое обращение к русской прозе, – сказал Лавинь. – Мною написана инсценировка «Войны и мира» Льва Толстого, которая была поставлена в нескольких театрах Квебека и Франции. Я – вообще большой поклонник русской литературы: из классиков предпочитаю Толстого и Достоевского, а в молодости хотел быть похожим на Владимира Маяковского. Маяковский был моим героем. Творчество Михаила Булгакова мне очень дорого. Я обожаю «Мастер и Маргариту» и «Собачье сердце», а также прочитал все его пьесы – это такое богатство! Мне кажется, что как драматург Булгаков продолжает традиции Мольера и Гоголя. И когда главный режиссер ТNM Лорен Пинталь предложила мне написать инсценировку по роману «Жизнь господина де Мольера», я сразу откликнулся. Теперь работа над постановкой идет полным ходом, роли распределены. Образ Мольера воплотит артист Эрик Робиду, Жан-Франсуа Казабон сыграет Булгакова.
– Что представляется Вам самым главным в пьесе?
–Сходство творческой судьбы русского писателя с мольеровской. Ведь он, как и Мольер, столкнулся с целой серией запретов. И конечно, меня интересовала эпоха Людовика XIV, в которую вписано столько великолепных имен: Буало, Расин, Корнель, Лафонтен!... Судьба художника в условиях несвободы стала главной темой пьесы, написанной на основе этого великого русского романа. Но, к счастью, как сказал булгаковский персонаж Воланд: «Рукописи не горят!».
* * *
На своем сайте театр ТNM приглашает подключиться он-лайн к «лабораториям», в рамках которых c 19 февраля по 8 марта будет проходить обсуждение пьесы и ее репетиции. Когда театр распахнет двери перед зрителями, будет объявлено дополнительно.
Автор: Людмила Пружанская
