8°C Монреаль
Перрин Леблан можно смело назвать одним из лидеров нового поколения писателей Канады, громко заявивших о себе в середине 2000-х.
На сегодняшний день она – автор двух романов: «L’homme blanc»/ «Kolia» (2010) и «Malabourg» (2014), собравших немало престижных премий и наград. Леблан была удостоена Литературной премии Генерал-губернатора Канады, Высшей монреальской книжной премии, стала финалистом французской премии им. Франсуазы Саган, выиграла конкурс «Книжная битва», в котором выбирают лучшую книгу года на Радио-Канада. Она же была названа журналом «Elle» «Женщиной 2012 года» по категории «Литература», и это – далеко не полный список.
Возможность познакомиться с Перрин Леблан предоставила автору этих строк директор Центра «Москва-Квебек» при Универитете Лаваля Татьяна Могилевская, занимавшаяся подготовкой конференции «Дни Квебека в Москве» на базе Российского государственного гуманитарного университета. С квебекской стороны в программу, в частности, было решено включить видео, подготовленное Домом Литературы г. Квебека: в кадре – величественный пейзаж северного региона Гаспези (там-то в настоящее время и живет Перрин Леблан), а за кадром, на фоне музыки актриса Мариан Марсо читает художественный очерк Леблан под названием «Les grands vents». По замыслу организаторов, этот текст должен был прозвучать на двух языках. Мне предложили заняться переводом на русский. Так состоялась наша встреча.
О том, как прошла эта 3-х дневная конференция в Москве, можно будет прочесть в одном из ближайших номеров, а пока – несколько слов от Перрин Леблан, написанных специально для читателей «Нашей газеты» и текст ее эссе «Большие ветры».
«Петруничка»«Я родилась в Монреале, но выросла г. Викториявиль, расположенном на полпути между Монреалем и г. Квебеком.
В 80-90-ые годы ушедшего столетия население этого небольшого городка было однородным: все - родом из католической культуры и никаких иммигрантов. Юной девушке, желавшей познать мир, «Викто» казался тесным. Тогда же, в отрочестве, благодаря моему отцу я открыла для себя Россию (ее культуру, историю, традиции и т.д.), и это открытие перешло, как и у него, в сильное увлечение. Россия стала для меня культурным убежищем. Мои одноклассники даже придумали мне прозвище «Petrounitchka» – «Петруничка»! Звучало мило и ласково! А я тем временем пыталась самостоятельно освоить русский и впоследствии поступила в Университет Лаваля, где стала учиться у Тани (Татьяны Могилевской – Прим. ЛП.).
К этому моменту, однако, я уже была хорошо вооружена знаниями о французской и квебекской литературе, но также прочла «Войну и мир» и «Анну Каренину». В дальнейшем, среди других авторов, я открыла для себя Анну Ахматову (цитата из нее стоит в эпиграфе моего романа «Malabourg»), Достоевского и Солженицына. И поэтому для меня было естественным поместить действие моего первого романа в России, ставшей моей первой любовью.
От замысла – к книге
Как родилась идея романа? Это произошло во время моей поездки в Румынию. Стоя у одной православной церкви, мы с приятелем засмотрелись на выступавшего рядом уличного клоуна-фокусника. Впоследствии выяснилось, что у моего спутника стащили довольно крупную сумму денег. Со мной, однако, все было в порядке: никто ничего не украл, а этот фокусник мне даже задорно подмигнул. Это заинтриговало. И вот так родилась идея: герой книжки – маленький мальчик по имени Коля станет в дальнейшем клоуном-фокусником и одновременно карманным вором. На создание романа ушло 5 лет. Мне, конечно, пришлось много читать, рыться в разных источниках, ведь действие должно было происходить в СССР – стране, которая к тому моменту уже перестала существовать.
«L’homme blanc», опубликованный в парижском издании вышел под названием «Kolia», перевернул мою жизнь. Его перевели на английский, с ним по приглашению я посетила Аргентину и Испанию.
Второй роман – «Malabourg» – c точки зрения географии мне ближе. Действие его разворачивается в Гаспези, Монреале и Ньй-Йорке. Отправной точкой служит трагическое проишествие: в озере тонет беременная женщина. Роман был хорошо принят как франкоязычным, так и благодаря переводу, англоязычным читателем. Третий роман – «Les gens du Nord», публикация которого задержалась из-за пандемии, сейчас на подходе в парижском издательстве «Gallimard» (Два предыдущих вышли там же – Прим. ЛП). В процессе его написания мне понадобились изыскания в Ирландии и во Франции.
Если вернуться к русскому языку, то признаюсь, что за это время я, к сожалению, его подзабыла, однако я все еще в состоянии на нем читать и оценить его мелодику: признаюсь, что порой я не понимаю, что читаю. Чтобы вспомнить русский как следует, мне было бы полезно пройти небольшую литературную стажировку в России!».
Ниже предлагается художественный очерк Перрин Леблан «Большие ветры», прозвучавший на двух языках на Днях Квебека в Москве.
СИЛЬНЫЕ ВЕТРЫ
В нашей деревне Гаспези, основанной на северном берегу залива Бэ-де-Шалёр, зима тянется полгода. В далекие времена, когда королеву Англии звали Викторией, шотландские иммигранты построили дом, используя в основном деревянные доски и листы из жести. Со всех сторон по этому дому лупят сильные ветры. Однако если вдруг на полуострове Гаспе случится землятресение, наша постройка имеет больше шансов устоять, чем бетонное здание.
Летом, когда окна дома распахнуты, до нас доносится дыхание моря, но зимой леденящая влага проникает сквозь пористые стены и диктует свои законы. Начиная с осеннего равноденствия и до 1-ого мая дровяная печка, или очаг, который можно было бы назвать по-английски «hearth» (разница со словом «heart » - всего лишь в одну букву) – служит нам источником тепла и становится сердцем нашего жилища; ведь вокруг него формируется вся домашняя жизнь, а связанные вручную свитера защищают нас, словно кольчуга.
Зимой, чтобы добраться до почтового ящика, установленного в полукилометре от входной двери, или если просто нам хочется размяться и пройтись по полю или лесу, стоящему за нашим домом, мы надеваем снегоступы. По дороге нам нечасто встречаются лисы, которые при этом отвоевывают у оленей подгнившие, сморщенные яблочки, упавшие еще до первого снега. Койоты с их ночным лаем и десятки пород птиц, что прячутся среди голых веток лиственных или в дуплах заснеженных хвойных деревьев, оставляют следы на белой земле: вот крошки хлеба, вот причудливые отпечатки на снегу, вот экскременты, вот останки съеденных животных и перья, которые собирать запрещается.
Однажды утром, в самый разгар зимы, открыв входную дверь, мы обнаруживаем перед ней высоченный сугроб. «Здравствуйте! Ну и намело же за ночь!» Мы забиваем дровами печь, чтобы забыть о груде снега, о пронизывающем холоде и о белках, у которых рождаются бельчата в толстенной глухой стене с давно облупившейся штукатуркой. Бывает, что вечером океанский вихрь сотрясает дом и рвет полиэтиленовую пленку, натянутую на старое внутреннее окно нашей спальни. От испуга просыпается наш кот. Из щели, образовавшейся между двумя плохо состыкованными досками вылетает сонная муха. Мой Любимый расправляется с ней одним движением пальцев, и говорит нам – коту и мне, – что этот дом, которому уже 168 лет, видал на своем веку зрелища и посильнее. Мой Любимый прав. А я, не взирая ни на что, чувствую себя в безопасности, потому как:
- Во-перых. Мы спим, крепко прижавшись друг к другу.
- Во-вторых. Я еженедельно окуриваю дом, наполняя его ароматом шалфея.
- В-третьих. У нас в солярии хранятся скандинавские топоры и ружье советского производства.
- В-четвертых. Наши приманки с арахисовым маслом позволяют с успехом вылавливать мышей и белок.
- В -пятых. Наш Густав – очень толковый кот.
С наступлением февраля, словно пятилетние дети, которые считают каждый оставшийся день до Рождества, мы с нетерпением ждем весны. В продуваемом ветрами старинном доме, стоящем в двух шагах от обледенелого моря, зима превращается в испытание. Испытание, которое возвращает нас к истокам: к земле, к себе, к любви, к неколебимости тела и духа.
На шотландском гаэльском, родном языке людей, построивших наш дом, есть слово, чтобы описать подобную суровую среду обитания: «garbh». Хотим ли мы того или нет, но долгая зима возвращает нас к понятию « северности», оно-то и становится определяющим в нашем опыте освоения территории. Суровая зима – c ее уроками и дарами – обладает уникальной способностью научить нас ценить красоту того, что каждый год обречено на гибель, за которой однако, обязательно следует возрождение.
Автор: Людмила Пружанская
