1°C Монреаль
пятница, 29 марта

Мы теперь уходим понемногу...

20 июля 2021 • Мы здесь живем

Мы теперь уходим понемногу...
15 июля в Монреале скончался Григорий Зискин
18 июля состоялось прощание с замечательным монреальцем, театральным режиссером и педагогом Григорием Зискиным.

В салоне похоронных услуг «Paperman and sons» наряду с членами семьи и родственниками собралось множество близких и далеких друзей Григория Давыдовича. На торжественной панихиде, которую поминальной молитвой открыл раввин Израиль Сирота, присутствовал также Генеральный консул России А.А. Носков. 

Выступления, прозвучавшие в тот день под сводами большого светлого шатра, установленного на открытом воздухе, были проникнуты горькой печалью. Все понимали: ушел из жизни необыкновенный человек, неординарная личность, творец... И при этом – простой в общении, доброжелательный и остроумный! И как же оно в нем сочеталось!

Присутствовавших растрогал внук Григория Зискина, 19-летний Павлик, рассказавший по-французски, как его «diedouchka» учил его разным полезным вещам и как, катая по городу на своей машине, включал записи песен в исполнении Леонида Утесова и сам при этом радостно подпевал: «Сердце, тебе не хочется покоя! Сердце, как хорошо на свете жить»! Его «diedouchka» был веселым человеком!

А это оттепель!

В череде произненсенных речей прозвучал также поэтическиий шедевр Сергея Есенина «Мы теперь уходим понемногу».

Но почему были выбраны стихи именно этого великого русского поэта, в то время как Зискин, еврей по происхождению, прожил такую разную жизнь, да к тому же едва ли не половину ее  провел далеко от России? Может быть, потому что в конце 50-х - начале 60-х, когда происходило его личностное становление, именно Есенин, кстати, одно время осуждаемый цензурой за «безыдейность» и «упадничество», стал самым точным выразителем Эстетического идеала, который Зискин ставил выше всего. 

Молодость и начало зрелости Григория совпали с временем «оттепели». Той самой оттепели, одним из певцов которой стал Булат Окуджава. Григорий был моложе Окуджавы на 12 лет, но имел с ним схожую судьбу: он тоже лишился отца, который был расстрелян по ложному обвинению в 1937 г., и так же, как юный Окуджава, на долгие годы был разлучен с матерью, отправленной отбывать срок в далеких сталинских лагерях. При этом именно вернувшийся с фронта бард в начале шестидесятых провозгласил: «А мы рукой на прошлое – вранье! А мы с надеждой в будущее: свет!». Случилось так, что эти полные оптимизма слова стали едва ли не лозунгом целого поколения – манифестом «шестидесятников», уверовавших в гуманизацию советского строя и поклявшихся ей содействовать. 

Что из этого получилось, не является предметом данных заметок. Но сегодня ясно одно: такие люди, как Григорий Зискин, отчимом и духовным наставником которого в силу трагического (и вместе с тем счастливого!) поворота судьбы стал выдающийся советский театральный режиссер Л.В. Варпаховский, вступили в этот мир с чистыми помыслами и никогда им не изменили. 

Сегодня такой подход многим может показаться наивным: чудачество да и только! Однако это было, было, было... И было совершенно всерьез. 

Любите ли вы театр так, как я люблю его?

Вся жизнь Григория Зискина была подчинена служению прекрасному, где бы он ни работал: ставил ли после институтского распределения спектакли в Рижском русском драматическом театре, разрабатывал ли литературно-драматические программы на Центральном телевидении в Останкино, преподавал ли актерское мастерство студентам в американском колледже Мидлбери, руководил ли в Монреале созданным совместно с его сестрой и соратницей, драматической актрисой Анной Варпаховской первым в Северной Америке настоящим русским театром, адаптировал ли впоследствии свои спектакли для сцены в Киевском театре им. Леси Украинки, участвовал ли в работе жюри конкурса декламации «Живое слово» в школе «Грамота» или выступал с лекциями о русской литературе в Монреальской еврейской библиотеке. 

Григорий Зискин жил мыслями о театре так же, как жил ими его дорогой отчим и духовный наставник, потомственный русский интеллигент Леонид Викторович Варпаховский, режиссерские записи котортого он бережно хранил. Это означало постояный поиск нового драматургического материала, интенсивную работу над его пластическим образом и художественным словом. А главное – смыслом. Нужно было передать смысл во всей его полноте.

При этом никто не мог сказать, что Гриша, как по-дружески звали его многие, был человеком «не от мира сего». Как раз напротив! Он очень интересовался политикой, следил за происходящим пристально (и в последнее время был всерьез обеспокоен некоторыми современными процессами в обществе и искусстве). Он прекрасно водил машину, со вкусом одевался и в свободное время с удовольствием путешествовал. 

В компании не чурался острого (а порой – и крепкого!) словца и обожал домашние посиделки на кухне, где с щедростью гостеприимного хоязина угощал друзей вкусными блюдами и красным французским вином! Тронутая его обходительностью, всякая женщина, независимо от своего возраста, буквально расцветала, начиная (наконец!) ощущать себя «единственной и неповторимой». 

При этом любил-то он всю жизнь одну – свою верную спутницу жизни, свою Музу и Ангела-хранителя, красавицу Марину. Бывает же такое!

И не оспаривай глупца

Григория Зискина отличала еще одна черта, неотъемлемая от представлений, в которых было воспитано его поколение. Тогда учили: «Скромность украшает человека». Это сегодня многое перевернулось на 180 градусов и, ведомые неумным тщеславием люди, выставляют напоказ свои подлинные или мнимые достижения, надеясь заработать лишний лайк. Зискин, конечно, был выше этого. Если он и говорил о себе и своих работах, то скорее не всерьез, а с легкой иронией. «Хвалу и клевету приемли равнодушно, и не оспаривай глупца», – любил он повторять пушкинские слова. Впрочем, если было что-то не так, переживал, конечно, но вида не подавал. Он был для этого слишком горд.

Но когда его спектакль проходил с особым успехом и вслед шли восторженные отклики, конечно, был польщен. Помнится, в момент, когда наступало время поклонов и публика дружно аплодировала, а сцена покрывалась букетами цветов, он с какой-то удивительной легкостью и грациозностью впархивал из зрительного зала на сцену, и, взяв за руки своих усталых, но сияющих от радости артистов, слегка сутулясь из-за своего высокого роста, как-то застенчиво кланялся вместе с ними. В такие моменты он напоминал печального Пьеро. «Хорошо, что все довольны!» казалось, было написано на его прекрасном, благородном лице.

«В жизни так много грустного и несправедливого, – часто со вздохом повторял он , – что наша задача поднять зрителю настроение, хоть на время снять с него тяжесть забот». И предвкушая гарантированное удовольствие, публика валом валила на его комедии, в которых при этом была и острота, и социальная сатира, а порой и повод смахнуть набежавшую слезу.

Обещая встречу впереди

Давно зная об особой любви Григория Давыдовича к поэзии Сергея Есенина, автор этих строк посчитала важным поделиться с ним важной новостью. Это было ранней весной. Речь шла о недавно приобретенной книге: в конце 2000 г. в издательстве  «Молодая гвардия» в серии ЖЗЛ вышла в свет 1000-страничная биография поэта под названием «Есенин. Обещая встречу впереди» Захара Прилепина. «Хозяйка книжного сказала, что у них в наличии был всего один экземпляр, но его тут же купили. Пообещала заказать второй и перезвонить. Вот только что я его забрала». А кто же стал тем первым покупателем, единственным на весь Монреаль? Оказалось, что именно он, Григорий Давыдович! Мы дружно рассмеялись и договорились, что как только отменят карантин, соберемся и будем говорить об этой книге и ее удивительном герое...

Увы! нашей встрече не суждено было состояться. Но я знаю, что в эти минуты Гришина душа уже душа поднимается ввысь, и я слышу оттуда его тихий и добрый голос:

До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.

 


Анна Варпаховская, актриса, Монреаль 

Мой родной, любимый, талантливый, искрометный, добрый, остроумный, интеллигентный брат Гришенька, Гри-Гри, так его часто называли в семье.

Удивительный человек, соединивший в себе самые лучшие человеческие качества высочайшей духовности, порядочности и скромности. 

Огромная и невосполнимая утрата для всей семьи, для всех, кто знал его, кто работал с ним. Трудно передать ту всеобъемлющую пустоту, какая образовалась в моей душе после его ухода. Больно сознавать, что никто уже не позвонит в Киев, где на сцене Национального русского драматического театра имени Леси Украинки идут сейчас в его постановке семь спектаклей, чтобы спросить: “Как прошел спектакль? Как играли? Как принимал зритель?” А зритель валом стремится на эти спектакли, смеется, плачет, сопереживает, потому что не может не чувствовать в них прекрасную душу их создателя. 

Я постараюсь, пока есть еще силы, играть эти спектакли, чтобы все, что воплотилось Гришей в эти работы, продолжало жить и радовало людей. Ушел родной и очень близкий человек: брат, друг, коллега, опора, и просто очень любимый человек. 

Гришенька, ты навсегда останешься в моей благодарной памяти и в моем любящем сердце. Светлая тебе память!


Татьяна Земскова, бывший редактор Центрального телевидения СССР, Москва

Гриша... Мы были знакомы, кажется, тысячу лет. Это был ещё Советский Союз, советское телевидение, которое называлось Центральным. Год, наверное, 1970-71... 

И он, и я работали в литературном отделе. Нам поручили придумать и воплотить на экране программу "Книжная лавка". Я была ещё совсем неопытным редактором, и Гриша казался мне мэтром – высокий, красивый, ироничный. С ним было удивительно легко общаться, он шутил, улыбался, мог решить любую проблему. Программа наша была о книгах, о литературе. Гриша всегда находил общий язык с любым из приглашённых писателей, которые в те времена были важными и влиятельными персонами. Его все любили, у него был чудесный характер, он излучал доброжелательность и приятие этого мира. 

Воспоминаний очень много... Вот мы едем в Киргизию, снимать писателя Чингиза Айтматова, его книгами все зачитывались . Сам же Айтматов – недоступный, важный, похожий на загадочного восточного сфинкса. Но и к его сердцу Гриша нашёл ключик, они подружились. И в следующий раз Айтматов пригласил нас на прекрасное озеро Иссык-куль, по берегам которого они часами бродили и вели философские беседы. Программа получилось прекрасной, её и сегодня можно посмотреть в интернете. 

Помню, как первый раз увидела его жену Марину, они жили где-то в районе Марьиной рощи и очень подходили друг другу – Гриша и Марина были во многом похожи.

Гриша был талантлив, очень любил поэзию и театр, конечно. Потом Гриша с Мариной уехали в Канаду, мы долго не виделись. Но как только настали в России новые времена, Гриша стал приезжать в Москву, где он нередко ставил собственные спектали. Я ходила на эти спектали с дочерью, внуком, друзьями. И всегда это был праздник. Мне кажется, наша связь никогда не прерывалась. Он часто звонил из Канады и всегда с каким-то оптимизмом и детским любопытством расспрашивал о коллегах и старых друзьях. 

А вот ещё одно воспоминание, очень давнее. Мы едем в село Константиново, на родину Сергея Есенина, снимать о нём программу. Гриша отыскал где-то белокурого мальчика, похожего на поэта, который звонко и проникновенно читал есениниские строки: "Разбуди меня завтра рано, засвети в нашей горнице свет. Говорят, что я скоро стану знаменитый русский поэт". 

Гриша был поэтом, мечтателем, романтиком до конца своих дней. Я освещаю комнату, зажигаю свечу в память о нём. И плачу. Царствие ему Небесное!


Борис Куpицын, Завлит театрa Леси Украинки, Киев

Рано утром из Канады пришла печальная весть – ушел из жизни замечательный человек, необычайно талантливый режиссер Григорий Давыдович Зискин. 

Последние пятнадцать лет его жизни были связаны с нашим театром. Казалось, мы его знали всегда. Его приездов всегда ждали все, начиная от вахтера и заканчивая актерами театра. Всегда подтянутый, ироничный к себе и окружающей его действительности. Вокруг него всегда царила аура добра и света, тихий голос, мягкий характер и при этом твердость в отстаивании своей позиции. Спектакли, наполненные эфиром добра, тепла и света, а главное – дающие зрителям надежду на то, что все будет хорошо и жизнь проживаем не зря. 

Я могу о нем писать много и с удовольствием. Невероятно жаль, что все эти и другие слова я не успел ему сказать при жизни. Хотя, я уверен, он знал и ощущал ту любовь, уважение и благоговение, которое его окружало, где бы он ни появлялся. Его спектакли любили и продолжают любить зрители. 

Память о Григории Давыдовиче, или, как его многие ласково называли, Гришеньке, будет жить долго, долго. Мы все – и по эту, и по ту сторону рампы, – сотворцы его спектаклей и благодарные зрители, будем помнить этого светлого, талантливого Человека Григория Зискина всегда!

Автор: Людмила Пружанская

Новости Монреаля: получайте самую важную информацию первыми

* indicates required