-3°C Монреаль
Эта новость вызвала шок в рядах многочисленных почитателей его литературного таланта. Книгами Эдуарда Лимонова, будь то его романы, повести, сборники рассказов, стихи или публицистика, зачитывались самые разные люди во всем мире.
Еще 13-го марта он оставил в «Живом Журнале», куда на протяжении многих лет писал едва ли не ежедневно, следующее сообщение: «Я заключил договор на новую книгу. Книга называется «Старик путешествует». Она уже написана. Права куплены издательством Individuum. Приходили молодые и красивые ребята, парень и девушка. Они мне понравились. Договор подписан вчера. Так что так».
Эта короткая запись была приятной: в ней звучала доброта и вера в будущее. Известно, что сам «Старик» (или «Дед», как звали Лимонова его младшие товарищи) не отличался прекраснодушием. Комплименты он раздавал редко. В основном всех критиковал, ниспровергал, высмеивал, ерничал. Но получалось у него, надо сказать, лихо! Здорово он всех «припечатывал»!
А тут, кажется, растрогался... Может быть, эту заметку от 13 марта он написал, предчувствуя близость своего скорого конца? Ведь жить и дышать ему оставалось четыре дня. А тут пришли молодые, заинтересованные в продолжении его дела! Значит, как говорится, все путем?...
В последний год Лимонов страдал неизлечимой болезнью, о которой особо не распространялся (он был гордым человеком и не терпел жалости к себе). Болезнь исказила его внешность. Он сильно исхудал, ссохся, поредела его серебристая шевелюра и бородка «à la Tроцкий», голос совсем осип, больное горло он стал кутать в шерстяной шарф. Лишь только внимательный лимоновский взгляд из-под его больших прямоугольных очков не терял своего обычного блеска и остроты.
Поэтическое + политическое
Лимонов долго ходил в «плэйбоях»: стройный, одетый в слегка потертый, но безупречно сидящий, элегантного кроя, пиджак, рубашку и темные джинсы (когда-то 23-летним харьковским провинциалом приехав покорять снобистскую Москву, шил по модным лекалам отличные брюки представителям столичного андерграунда), он долго излучал молодую энергию и легко соблазнял самых разных женщин. Молодые и не очень, очень красивые и не слишком, – они летели к нему навстречу одна за другой, и, вопреки расхожим убеждениям о «бабьей корысти», похоже, совсем не смущались его бедственным материальным положением. Лимонов был аскетом, жил по-спартански, подчинив себя во второй половине жизни жесткой дисциплине. Несмотря на активную работу в литературе и большую известность, к 77 годам никакой собственности не нажил. Ушел в больницу, где умер, из съемной московской квартиры. В середине 2000-х жил «в Сырах» (так, кстати, по названию бывшей промзоны в Сыромятниках называлась одна из его книг). Потом, кажется, оттуда переехал...
И как же он так мог быстро уйти? В эти скорбные дни его ненавистники предпочли разумно промолчать, помня завет римлян «о мертвых либо хорошо, либо ничего». Только один (в прошлом модный) музыкальный критик, видимо, когда-то незаслуженно обиженный Лимоновым, не сдержался и зачем-то прокричал ему злобные слова вслед.
Это правда, что гражданская позиция писателя Лимонова, который не отделял «поэтического от политического», его резкие оценки и порой безумные с обывательской точки зрения поступки, повергали многих в недоумение, а то и в испуг. Впрочем, наверное, нужно было пройти от самых азов тернистый и сложный путь Лимонова, чтобы понять ход его мыслей. Он-то предельно ясно изложил их в своих книгах. А еще – свой философский взгляд на мироздание, искусство, любовь, обнажив до конца свою тонкую, изысканную душу.
Русский Джек Лондон
В отличие от большинства его просвещенных критиков и оппонентов Эдуард Лимонов (настоящая фамилия – Савенко), родившийся 22 февраля 1943 года в г. Дзержинске Горьковской области в заурядной советской семье (мать – рабочая, отец – военный), «университетов не кончал». Его университетами, как и в случае Максима Горького, стала сама жизнь.
Французский писатель Эммануэль Каррер (Emmanuel Carrère), написавший биографию «Limonov» (она станет бестселлером, за который в 2011 году Каррер удостоится высшей парижской литературной премии «Renaudot»), назвал Лимонова «русским Джеком Лондоном», имея в виду его путь самоучки, или того, кого называют красивым словом «self-made man». Кстати, сам Лимонов, кажется, не слишком обольстился книгой Каррера, хотя сам факт ему, конечно, был очень приятен.
Лимонов знал цену себе и своему литературному письму. Несмотря на большую славу, наверное, самого трагического русского романа об эмиграции – «Это я, Эдичка!» (впервые эта книга вышла в 1979 г. в Париже под cкандальным названием «Le poète russe préfère les grands nègres» – «Русский поэт предпочитает крупных негров»), сам он считал своими лучшими книгами «Дневник неудачника» о жизни в Нью-Йорке и «У нас была великая эпоха». В «Эпохе...» он описал свое детство и юность в послевоенном Харькове. Именно там прошло его становление, там он, занятый на разных «непрестижных» работах, открыл для себя большую литературу и не без влияния футуриста и бунтаря Маяковского начал писать стихи. О, стихи Эдуарда Лимонова! Парадоксальные, остроумные, нежные!..
Под крышами Парижа
Когда после 6-летнего опыта московской полубогемной жизни он отправится с красавицей-женой Еленой Щаповой в эмиграцию, чуткая на все живое и талантливое муза Маяковского Лиля Юрьевна Брик снабдит молодую пару рекомендательными письмами.
Одно будет адресовано ее бывшей парижской сопернице Татьяне Яковлевой, ставшей к тому времени гранд-дамой и хозяйкой одного из престижных манхэттенских салонов. Другое – своему beau-frère, крупнейшему французскому поэту Луи Арагону. «Maintenant –pour les deux petits (femme et mari) que je t’envois: ce sont deux beaux poètes. Elle a 23 ans, lui – 30. Je pense qu’ils te feront plaisir», – писала Лиля Юрьевна 12 сентября 1974 г., cделав всего одну, впрочем, простительную, грамматическую ошибку в окончании глагола «envoyer». Факсимиле этого письма опубликовано на развороте титульного листа «Книги мертвых», в которой Лимонов отдал дань памяти всем тем, кто ушел из жизни и кто был ему дорог.
С Татьяной Яковлевой и ее мужем, влиятельным бизнесменом Александром Либерманом Лимонов с Еленой встретятся. A вот с Арагоном, когда он переедет в Париж (1980 г.), кажется, – нет. 85-летний вдовец Арагон (его женой была старшая сестра Лили Брик – известная писательница Эльза Триоле) скончается в 1982 году. В ту пору ни Эльзы, ни Лили уже не будет в живых. В ином случае Лимонов не преминул бы рассказать об Арагоне в книге «Под крышами Парижа», посвященной 11-летнему периоду жизни в городе, о котором он напишет: «На самом деле, Paris, помимо того, что это город, это еще и состояние духа, экстаз». 550-страничный том с фотографиями содержит в себе колоритное описание жизни русской эмигрантской богемы 80-90-х годов прошлого века, но также и французских литературных кругов, в которые Лимонов был вхож, и его сотрудничество в радикальном издании с хлестким названием «L’idiot international».
В 1991 году вместе с cyпругой того времени, певицей Натальей Медведевой он окончательно вернется в Россию. Помнится, их первое появление на телевидении в популярной программе «До и после полуночи» вызвало едва ли не шок: Лимонов с Медведевой выглядели почти инопланетянами...
Наперекор абсурду распада
Что последовало дальше – скорее всего, так или иначе известно читателю. Если нет, – книги Лимонова, героем которых, как правило, был он сам, расскажут во всех подробностях. Нет сомнения, что, продолжая традицию «литературы факта», они станут бесценным свидетельством того, что пережила Россия с концом СССР. Ведь Лимонов был не только активнейшим участником тех бурных и драматических событий, но и блистательным повествователем.
Что сказать напоследок об Эдуарде Лимонове? Он был человеком страсти и при этом твердых, неколебимых убеждений, и, безусловно, принадлежал к всемирной когорте писателей-нонконформистов, идущих, что называется, «против системы». Таких везде и всегда считали «чудиками», а то и просто безумцами. «Безумству храбрых поем мы славу. Безумство храбрых – вот мудрость жизни», но ведь такое безумство, как известно, дано не каждому!
Трудно не согласиться с оценкой Лимонова, сформулированной писателем Сергеем Шаргуновым: «Его острый интерес к себе, на самом деле, - интерес к мирозданию. Его нарциссизм – отчаянное утверждение рода людского и самой жизни наперекор абсурду распада. В его демонстративном самовозвеличивании было что-то от самоуничижения. (...) Он бежал всего скучного и банального. Кстати, неприязненное отношение к Лимонову – показатель мещанства и в политике, и в литературе».
Западный мир сочувственно отнесся к его уходу. Все крупнейшие периодические издания и радиостанции опубликовали лимоновский некролог. В Канаде о русском писателе-бунтаре говорили на «Radio-Canada» и писали газеты «The National Post», «La Presse», «Le Devoir» и другие.
Газета «The New York Times» напечатала о нем развернутую, подробную статью. Парижская пресса, которая хорошо знала Лимонова по десятку его переведенных книг, и, что называется, лично, посвятила ему огромное число материалов.
А что же он сам? Перед смертью этот «нарцисс», этот «эгоцентрик», этот «лжепророк, помешавшийся на своем величии», каким его считали иные, попросил своих близких, чтобы его похороны прошли в узком кругу –без посторонних людей, без прессы и траурных речей. 20 марта на Троекуровском кладбище гроб с телом Лимонова опустили в землю, накрыв его еловыми ветками и красными гвоздиками. На могиле воздвигли русский православный крест: Лимонов был крещеным.
И тут грянул коронавирус. Вспомнилось ироническое название одного из давних романов Лимонова – «Дисциплинарный санаторий», странным образом подходящее к нынешней тревожной ситуации, а еще – его антиутопия «316, пункт «В». Он ведь вообще, как известно, многое предсказал...
Автор: Людмила Пружанская
