3°C Монреаль
Недавно, рассуждая о законах сценарного ремесла, один известный российский режиссер полушутя напомнил о существовании приема, позволяющего наилучшим образом раскрыть характер создаваемого персонажа: его нужно «столкнуть» с каким-нибудь катаклизмом или стихийным бедствием. Вот, например, живет себе человек обычной и даже в чем-то скучноватой жизнью. А тут – бац! Наводнение! Или пожар! Или ураган! Тут хочешь - не хочешь, надо шевелиться. Значит, у сценариста (драматурга, писателя, поэта) сразу открываются десятки возможностей. Как его герой себя поведет? Убежит куда подальше? Спрячется? Или «всем смертям назло» выйдет на борьбу с всеобщей бедой?
Еще в XVII-ом веке стихийное бедствие – эпидемия чумы – послужило великому французскому поэту Жану де Лафонтену в качестве событийного фона одной из его самых знаменитых басен, ставших классикой французской литературы. Называется эта басня «Les animaux malades de la peste» (дословно: «Звери, заболевшие чумой»).
Лафонтен? Это в его честь назван живописный парк в сердце острова Монреаля? Никак нет. Как и станция метро, и одноименный мост-тоннель, связывающий Монреаль с г. Лонгей этот парк носит имя премьер-министра Восточной Канады Louis-Hyppolyte La Fontaine. Он, хотя и недолго (1842-1843 гг.) занимал высший пост, но прославился тем, что, идя наперекор существовавшим в ту пору правилам, стал произносить свои речи в стенах парламента на французском языке, отстаивая таким образом права франкоканадцев.
От Эзопа к Людовику XIV
Слава придворного поэта времен короля Людовика XIV Jean de Lafontaine (1621-1695 гг.) оказалась куда обширнее. Жан де Лафонтен оставил после себя две с половиной сотни басен, которые вошли в золотой фонд мировой литературы. Лафонтен наравне с его современниками Мольером, Расином, Корнелем – основа основ. Художниками, иллюстрировавшими в разные времена его басенное творчество, были Гюстав Доре, Сальвадор Дали, Марк Шагал.
С именем Лафонтена франкоязычная детвора вступает в жизнь. Его знаменитые басни, героями которых по преимуществу являются звери и птицы, входят в обязательную программу начальной и средней школы, их инсценируют в драмкружках, а потом, повзрослев, цитируют как народные пословицы и поговорки. Справедливости ради стоит сказать, что ряд сюжетов Лафонтен позаимствовал из древнегреческих притч, автором которых был Эзоп.
Вся жизнь Лафонтена, подробно описанная его биографами и историками литературы, свидетельствует о том, что, будучи выходцем из буржуазных слоев французского общества, он стремился войти в высшую, дворянскую элиту. И все бы хорошо, если бы не его буйный нрав, мешавший следовать верной и прямой дорогой. В возрасте 26 лет парижский адвокат Лафонтен представлен в качестве жениха 14-летней девушке с колоссальным приданным. Партия – замечательная! Однако супружество быстро начинает утомлять его своим однообразием. Лафонтен, рано открывший в себе поэтический дар, без остатка отдается сочинительству: он пишет пьесы и стихи. Какая уж там семья! Лафонтен – неверный муж и посредственный отец. Результат: возмущенный тесть настоял на удалении ветреного зятя и разделе имущества.
Лафонтен заводит дружбу с всемогущим суперинтендантом (министром) финансов Франции Nicolas Fouquet, который в знак признания поэтического дара своего талантливого протеже выделяет ему солидную финансовую ренту, но в какой-то момент за свои денежные махинации Фуке сурово наказан Людовиком XIV и посажен им в тюрьму.
Лафонтен лишается друга и покровителя. Обожающий роскошь и веселые забавы, поэт все же вернется в королевский двор, хотя, кажется, так и не попадет в фавориты Людовика XIV. Он много насмешничает, сочиняет игривые стишки и даже придается богохульству. Его необдуманные траты вполне могли бы закончиться долговой ямой, если бы «не влюбленный женский пол», который то и дело приходит на помощь обаятельному мужчине и поэту. Лафонтена принимают во Французскую Академию. Он скончается от туберкулеза в возрасте 74 лет.
Лентяй беспечный...
Коньком Лафонтена стали басни В них «лентяй беспечный, мудрец простосердечный Ванюша Лафонтен», как юмористически назовет его позже А. С. Пушкин, в метафорической форме тонко, но убедительно обличал человеческие пороки: эгоизм, скупость, хитрость, стяжательство, властолюбие, ханжество. Уж этого всего, вращаясь в высших парижских кругах, он навидался за свою жизнь! Из рассказанных Лафонтеном историй получалось, что зло зачастую побеждало добро, оно, увы! оказывалось сильнее.
Иным педагогам-наставникам, как французским, так и позже российским (например, В. А. Жуковскому), блюдущим чистоту морали своих питомцев (эти басни изучали, в частности, в Царском Лицее) стало даже казаться, что творчество Лафонтена – крамольно: если читать их подрастающему поколению, оно может быть сбито с толку, утратить веру в добродетель. И действительно, тексты свободолюбивого Лафонтена были пронизаны иронией, сарказмом, а это, как известно, - опасное оружие.
Два века спустя в России нашелся поэт, который взялся за перевод басен Лафонтена. Это был современник Пушкина – Иван Андреевич Крылов (1769 -1844 гг.). Взяв за основу фабулу и зачастую тех же героев, Крылов, использовавший художественные средства родного языка, по-своему рассказал истории Стрекозы и Муравья, Вороны и Лисицы, Волка и Ягненка. По-русски получилось длиннее, объемнее, «цветистее», чем по-французски, но так же выразительно, остроумно и ярко!
Подобно тому, как десятки басен Лафонтена разошлись во франкоязычном мире на крылатые слова и выражения («La raison du plus fort est toujours la meilleure», «Tout flatteur vit au dépens de celui qui l’écoute» и т.д.), басни Крылова стали также источником русской народной мудрости ( «У сильного всегда бессильный виноват», «А вы, друзья, как ни садитесь, все в музыканты не годитесь» и т.д.).
«Мор зверей»: смерть видя на носу...
Знаменитая басня «Les animaux malades de la peste», которую изучают в школе, была также переведена И.А. Крыловым («Мор зверей»). В русском переводе, как и во французском оригинале (он в два с половиной раза короче русской версии), чума, послужившая фоном для раскрытия человеческих характеров, выглядит одинаково зловеще и мрачно, и вместе с тем как бы чуть-чуть не всерьез, «понарошку». Лафонтен начинает пафосно, указывая на ужас, в который погружены обитатели леса:
Un Mal qui répend la terreur,
Mal que le Ciel en sa fureur
Inventa pour punir les crimes de la terre
La Peste (puisqu’il faut l’appeler par son nom)
Capable d’enrichir en un jour l’Achéron,
Faisait aux animaux la guerre.
Ils ne mouraient pas tous, mais tous étaient frappés.
И.А. Крылов, вслед за Лафонтеном, сохраняет эту же тональность:
Лютейший бич небес: природы ужас – мор
Свирепствует в лесах. Уныли звери.
В ад распахнулись настежь двери.
Смерть рыщет по полям, по рвам, по высям гор
Везде разметаны ее свирепства жертвы,-
Неумолимая, как сено косит их,
А те, которые в живых, –
Смерть видя на носу, чуть бродят полумертвы:
Перевернул совсем их страх.
И вдруг в эту беспросветную картину Лафонтен «вписывает» милую его сердцу легкомысленную деталь про упорхнувших «голубков»:
Les tourterelles se fuyaient,
Plus d’amour, partant plus de joie
А Крылов вторит :
С голубкой голубь врозь живет.
Любви в помине больше нет:
А без любви какое уж веселье?
И вот в такой тяжелой, невыносимой обстановке царь зверей Лев собирает совет ( «Le Lion tint conseil») и заявляет присутствующим, что из-за чумы, ставшей божьим наказанием за общие грехи (ну как еще можно было объяснить подобное проклятье?), нужно принести в жертву того, кто виноват более всех: «Покаемся, мои друзья!» И глядишь, чума отступит.
За покаянием Льва («j’ai dévoré force moutons» - «овечек бедненьких-за что? – совсем безвинно дирал бесчинно») следуют «прения». И тут «запевалой» становиться льстивый Лис, уверяющий Льва и всех прочих, что никаких грехов Царь зверей не совершил. Он убеждает своего начальника:
Притом же, наш отец!
Поверь, что это честь большая для овец,
Когда ты их изволишь кушать!
То же относится и к пастухам, которых заодно сожрал Лев – «им это поделом. Бесхвостый этот род лишь глупой спесью дышит...»
После такой солидной аргументации звери один за другим (Медведь, Тигр, дворовые псы) выражают свою безоговорочную поддержку Лису.
Что происходит дальше? Ну, конечно, зверям нужно срочно найти «крайнего», чтобы принести его в жертву и умиротворить богов. Им оказывается у Лафонтена – Осел, честно признающийся в том, что ненароком щипнул травки на монастырских угодьях. У Крылова – виновник – простодушный Вол («Из стога у попа я клок сенца стянул»).
После этого наступает коллективное облегчение. А за ним – расправа над провинившимся.
Лафонтен заключает, переведя свой вывод в юридическую плоскость:
Selon que vous serez puissant ou misérable
Les jugements de cour vous rendront blanc ou noir
A Крылов вторит своими словами:
И в людях так же говорят
Кто посмирней, так тот и виноват.
Это явно не happy end. Но разве такое не бывает в жизни?..
Для взрослых и детей
Большой поклонник творчества Лафонтена, звезда французского театра и кино Fabrice Luchini, известный также своими чтецкими программами, небезосновательно считает, что Лафонтен, в первую очередь, – автор для взрослых.
И все же, думается, чтение басен Лафонтена и сравнение их с аналогами И. А. Крылова дают возможность не только насладиться замечательными произведениями классиков французской и русской поэзии, но и приобщить к ней детей. В интернете есть не только необходимые тексты, но и разнообразный видеоматериал к ним. Ознакомившись с этим богатством, можно перейти к обсуждению прочитанного и увиденного. Занятие это, особенно во время карантина, может оказаться и увлекательным, и забавным, и плодотворным.
Автор: Людмила Пружанская
