8°C Монреаль
В объятом пандемией мире юбилей Экзюпери прошел почти не замеченным. Меж тем неординарная судьба этого французского аристократа и его разнообразное творческое наследие (по профессии – летчик-испытатель, он был также журналистом, писателем, философом и художником) неизменно вызывают к себе большой интерес, о чем свидетельствуют высокие тиражи его книг и исследований о нем.
В начале 2000-х годов немалую сенсацию вызвала книга «Mémoires de la rose» («Воспоминания розы»), в которой ее автор – жена Антуана де Сент-Экзюпери Консуэло де Сент-Экзюпери рассказала о том, каким он был или, точнее, виделся ей в быту. По мнению ряда людей из близкого окружения писателя, латиноамериканская красавица Консуэло отличалась капризным нравом и была во многом пристрастна, чем, как будто, осложняла жизнь Экзюпери. Так можно ли во всем доверять ее суждениям и оценкам?.. Пережив своего мужа на многие десятилетия, она до конца своих дней сохраняла уверенность в том, что образ хрупкого и обворажительного цветка из «Маленького принца» Экзюпери списал с нее, Консуэло. В этом, возможно, она была права.
Ниже, в переводе автора этих строк, публикуется отрывок из ее книги, посвященный журналистской командировке Экзюпери в Советскую Россию. В мае 1935 г. по поручению французской газеты «Paris-Soir» знаменитый летчик отправился в Москву, откуда ему предстояло подготовить серию репортажей в связи с испытаниями самого большого в мире самолета «Максим Горький».
Консуэло Сент-Экзюпери: «Самолет «Максим Горький»
«Тонио предложили cделать репортаж из Москвы. От этой идеи он пришел в восторг.
– Консуэло, я завтра же отправляюсь в Москву. Мне нужно видеть людей. Видеть народы в их развитии. Не могу я сидеть дома как кастрированный кот, привязанный Вашими ленточкамиl
Дались ему мои ленточки! Он, однако, протянул руку к той , что была у меня в волосах, и спрятал ее в свой бумажник. После этого лицо его мгновенно одеревенело. Или оно налилось сталью? Короче, оно больше ничего не выражало. Наверное, Тонио мысленно уже был в Москве, где вместе со всеми ему предстояло боротся с трудностями по выполнению текущего плана пятилетки. Время от времени он, однако, что-то бормотал себе под нос.
– У русских – отличные самолеты, они здорово продвинулись в этом деле. Русские – крепкие ребята.
– Да, Тонио, крепкие. Они и песни свои забыли. Они уже не помнят, что значит любить. Говорят, что и семей у них больше нет, а новорожденных они сразу сдают в ясли.
– Может быть, сейчас оно и так. Но ведь им нужно собраться с силами, они готовятся к великой битве, когда им петь да любить? Настанет день, и они вспомнят свои родные мелодии и песни, вернутся к своим женщинам, к нормальной человеческой жизни. Жаль, что я не могу взять Вас с собой! Но я обещаю обо всем рассказывать. Телефонная связь Париж-Москва работает исправно да и стоит недорого. Так что ждите каждый вечер моих впечатлений. А пока соберите мой чемодан.
Перед отъездом Тонио оставил мне денег. Если честно, я не очень расстроилась из-за его отъезда. В конце концов, вплотную займусь домом и приготовлю приятные сюпризы.
Я решила поступить на курсы скульптуры в Академии Рансона. Мне так нравился Майоль! Академия заменила мне поездку в Россию.. Как-то после занятий мы с моими сокурсниками зашли в кафе выпить по стаканчику перно. Солнце близилось к закату. Вдруг раздались крики расносчика газет: «Смертельный случай! Разбился гигантский русский авиагигант «Максим Горький». Все пассажиры погибли!»
Сент-Экз должен был быть на борту «Максима Горького» . Этот полет входил в программу его московской командировки. Ведь он должен был написать об этом репортаж! У меня все поплыло перед глазами, лишь маячили аршинные заголовки, которые на все лады повторяли газетчики, зазывая к себе покупателей.
На самом деле, мой муж слетал на гигантском «Максиме Горьком» за день до катастрофы. Вот еще одно чудо, подарок судьбы, ведь лететь-то он должен был как раз в день смертельной аварии! В то время русские тщательно охраняли все свои аэродромы. Они уже готовились к жестокой схватке с немцами. Увидев влюбленного в авиацию Тонио, да и чтобы похвастаться своей здоровенной игрушкой, начальник аэродрома не стал дожидаться следующего дня. Так Тонио за день до катастрофы стал единственным пассажиром на «Максиме Горьком» . Один из моих друзей взял газету, которую я опустила на колени, и стал читать сводку вслух. По выражению его лица я стала понимать, что на борту разбившегося самолета моего мужа не было.
Я вернулась к себе на улицу Шаналей. Села у телефона и уже не отходила от него в надежде услышать голос моего гуляки. Он, как и положено, позвонил в назначенный час, после чего я отправилась спать. Во сне я видела новые горизонты Тонио.
Утром меня разбудила консьержка: «Вы бы оделись поскорее». Мое жилье подлежало конфискации.. Мебель и все личное имущество, которым я так дорожила, будут распроданы на месте под музыкальную трескотню, которая всегда сопровождает уличные торги. Однако я добилась отсрочки на несколько часов: не сваливать же всю мебель в кучу около дома! Дождусь звонка от мужа.
И он прозвучал точно в назначенное время. Выслушав мой рассказ, Тонио рассмеялся, а потом попросил прощения, что не предупредил вовремя:
– У меня в кармане письмо, из которого вам все станет ясно, – добавил он. – В любом случае наша мебель стоит гроши. Пусть налоговая служба все конфискует, и таким образом нам не придется платить огромные налоги с того, что я заработал за многие годы в Буэнос-Айресе. – И добавил: –Я начну с нуля, и мы будем ежегодно аккуратно все выплачивать. А вы, тем временем, пожалуйста, снимите небольшой номер в гостинице «Пор-Руайяль», я скоро приеду.
В гостинице мы, конечно же, оказались у всех на виду. Его репортаж о России, опубликованный в одной из парижских газет, привлек к нему еще больше поклонников и льстецов… Наша личная жизнь вдвоем трещала по швам.»
Экзюпери: «Москва! Но где Революция?»
Но что написал, а точнее, продиктовал по телефону в редакцию «Paris-Soir» Антуан де Сент-Экзюпери? Понравилось ли ему в Советской России? Об этом, в частности, – в его репортаже от 16 мая 1935 года «Москва! Но где Революция?»: (...)
«Cидя в поезде, идущем на Москву, я напряженно всматриваюсь в ночной пейзаж. Вот она, страна, вокруг которой всегда кипят горячие страсти. Из-за этих страстей и несмотря на то, что СССР так близко расположен от нас, мы ничего о нем в сущности не знаем. Нам больше известен Китай. Нам понятнее, как к нему относиться. По поводу Китая у нас не бывает споров. Но когда заходит речь о СССР, диапазон широк: от восхищения до ненависти. Все зависит от того как смотреть: с позиции истории человечества или с точки зрения уважения личности.
Впрочем, пока ни с какими проблемами я не столкнулся. Двери этой страны мне распахнул симпатичный таможенник. Потом был вагон-ресторан с цыганским оркестром и самым стильным, самым настоящим метрдотелем. Наступило утро, и в вагоне поднялась легкая суета: скоро прибываем! На бескрайних просторах уже показались дома. Домов все больше и они все теснее друг к другу. Заметна организация дорожных узлов. Пейзаж обретает законченность. Это Москва в брызгах солнца...
Поезд поворачивает, и вдруг нашим взорам открывается целый, уже готовый город. И я насчитываю в московском небе 71 учебный самолет.
Итак, первая картинка перед глазами: гигантский, полный жизни улей, под которым роятся пчелы.
На вокзале меня встречает Жорж Кессель (французский журналист и коллега Экзюпери – Прим. ЛП). Он вызывает носильщика, а город тем временем пробуждается от сна. Этот носильщик ничем не отличается от наших. Пока он укладывает мои чемоданы в такси, я оглядываюсь по сторонам. Передо мной простирается широкая площадь, на которой, сигналя, по гладкой мостовой проносятся грузовики. Вот вереница трамваев, как в Марселе, и вдруг откуда ни возьмись появляется деревенского вида женщина, торгующая мороженым. Ее обступают солдаты и ребетня.
Так я постепенно осознаю, что был очень наивен, когда верил в разные сказки. Я шел совсем не тем путем. Я ждал каких-то невероятных, таинственных знаков. И словно малое дитя, искал следы революции в поведении носильщика или на вывеске за стеклом. За два часы прогулки от этих моих иллюзий не осталось и следа. Искать нужно совсем не здесь.
Я больше не удивляюсь, наблюдая за повседневностью. Ни словам барышень вроде:« В Москве девушке не принято одной ходить в бар» или «В Москве целуют руки, но не везде знают, как надо». Не удивляюсь, когда мои русские друзья отменили обед, потому что их поварихе нужно срочно навестить ее захворавшую маму. Я вижу свои собственные заблуждения. Как же нам хотелось исказить российскую жизнь! СССР нужно искать где-то вне. Где-то вне можно будет понять, как глубоко Революция вспахала и обработала эту землю. И это притом, что улицу должен мостить дорожный рабочий, а заводом должен руководить директор, но никак не кочегар.
И я не удивлюсь, что мне понадобится еще день-два, чтобы понять Москву. Москву не постичь с вокзального перрона. Городские власти не направляют посла навстречу приезжим. А вот президентов Республики (имеется в виду визит французского премьер-министра Пьера Лаваля в Москву 13-15 мая 1935 г. – Прим.ЛП) ждет у поезда хорошенькая девчушка, переодетая в альзасский народный костюм. И президенты Республики обнимают эту «Альзасочку» и так обнаруживают душу города. И их приветстванная речь наполняется радостью, идущей прямо от сердца».
...Всю свою жизнь Экзюпери вел дневники. Их опубликуют после его трагической смерти. В дневниках содержится немало записей о сталинском социализме, в котором Экзюпери не найдет для себя ничего привлекательного. Вместе с тем, чуждый любым идеологиям и политическим системам, он всегда испытывал живой интерес к людям, верил в них и не готов был в них разочароваться. Именно эта особенность автора «Маленького принца» проявилась и в его московских репортажах.
Автор: Людмила Пружанская
