6°C Монреаль
пятница, 29 марта

Хасан Баиев

1 июня 2014 • Интервью

Хасан Баиев
Верность Клятве

Хасан Баиев – мировая знаменитость, но относительную известность в России он приобрел совсем недавно. Видимо, дело в клятве, верность которой этот человек ставит выше личных интересов. Клятве Гиппократа. Член сборной СССР по самбо и дзюдо, Человек года по версии журнала «Тайм», прототип героя голливудского блокбастера, глава большой семьи, автор бестселлера, переведенного на  20 языков. Враг, приговоренный к смерти по обе стороны «маленькой победоносной войны», сверхпопулярный в России пластический хирург, лауреат Международной премии «Врач мира» и скромный житель Массачусетса.
Когда началась Первая чечен
ская, доктор Баиев уже был преуспевающим пластическим хирургом. Он оставил все и поехал в Чечню. Следуя клятве, он не отказывал в помощи никому – ни чеченским боевикам, ни российским солдатам. В первую войну он прооперировал 4600 человек. Во вторую –  в два раза больше. Вместо благодарности на него объяви-ли охоту обе стороны. Штаты предоставили хирургу и его семье убежище. Обосновался Хасан в Массачусетсе, недалеко от нас. Возвращаться в Россию он стал с  2007-го года.Это интервью с доктором Баиевым записано в Москве,  специально для журнала «Остров Монреаль».
Около двух лет назад я натолкнулся на интервью с неким чеченским хирургом и на рецензию его книги «Клятва». Хасан Баиев говорил о важности Клят-вы, которую давал, становясь врачом. Я был настолько впечатлен книгой Баиева, что залпом прочитал о нем все, что только мог найти. Посмотрел, ничего не понимая, японский и болгарский документальные фильмы о нем. «Клятва» переведена на 20 языков. Казалось, его знают во всем мире.  Кроме России. Оно и понятно – чеченец. Наконец, в конце 2012-го, о Хасане Баиеве вышел фильм на канале НТВ.  О нем заговорили. Как правило, всплывают факты вроде того, что он одноклассник Басаева и спас ему жизнь.  А о том, как чеченские боевики вывезли Хасана ночью в горы, чтобы расстрелять за помощь российским раненым солдатам, как правило, не помнят. Как и о том, что он продолжает оперировать детей, которые были покалечены двумя чеченскими войнами и продолжают страдать до сих пор. Его книгу я бы советовал читать всем, кто хочет знать правду о войне. Это может быть и неплохой практикой для английского, ведь на русский ее так и не перевели.В общем, я очень захотел встретить этого человека, задать какие-то вопросы... да и просто пожать руку. Больше года мы пытались договориться о встрече. Баиев постоянно оперирует, работает с детьми, и разговор все время откладывался. Наконец, в мае нам удалось поговорить.


________________________________________

-Спасибо, Хасан, за время и открытость. Cайт Международного Фонда помощи детям Чечни сообщает о закрытии этой организации. Появилась какая-то другая взамен? 
- К сожалению, мы закрыли Международный Фонд помощи детям Чечни. Фонд очень много сделал не только для чеченских детей, но и для многих детей Северного Кавказа и России.Со мной работали мои друзья – журналисты, врачи, люди разных профессий, которым я очень благодарен. Я, так сказать, был для Фонда своего рода донором. Выступая с лекциями в Штатах, рассказывал о существовании Фонда, его потребностях, задачах и средствах, которые нужно собрать.
После этих встреч у людей оставалось хорошее впечатление, многие принимали проблему близко к сердцу, помогали.
А последние два года я в основном нахожусь в Чечне, с лекциями по Америке времени и возможности ездить нет. И, к сожалению, известные вам события в Бостоне тоже отразились на нас. Мы решил закрыть Фонд. Я продолжаю бесплатно оперировать детей с врожденными аномалиями со всего Северного Кавказа.

-Я читал, что Вы пытались обучать учителей работе с глухонемыми детьми в 2002-ом, но учителя побоялись. Прошло много времени, какие-то похожие школы были организованы с тех пор?
- Мы как раз очень много помогали интернату для глухонемых, это было в 2005-06 годах. Покупали в Москве специальную литературу, тетради, ручки. В общем, все то, что необходимо для этих детей, начиная с первого по десятый классы. Целый КАМАЗ загрузили, повезли, раздали. Их было 450 детей. Также целый год мы обеспечивали их питанием, это каждое утро хлеб, булочки и так далее. Теперь им помогает государство. Остро не хватало преподавателей, которые знали язык жестов. Наш Фонд отправил двух учителей в Москву, где они прошли полугодовую стажировку, приобрели очень хорошие знания и вернулись, продолжают преподавать в школах.

-Сегодня, когда Чечня видится восстановленной, нуждаетесь ли Вы в пожертвованиях или волонтерах?
- Конечно, многое изменилось. То что показывают – красивый город и так далее, – все это, конечно, есть. Но дело в том, что война всегда оставляет очень плачевный след, когда тысячами страдают дети. К сожалению, сегодня это присутствует. Конечно мы нуждаемся в волонтерах и в помощи, хотя и государство сейчас помогает. Но остро не хватает специалистов. Созданы все условия, если кто-то из специалистов может приехать и чему-то научить – это тоже огромная помощь.

-Не могли бы Вы немного рассказать о работе, которой Вы занимаетесь в настоящее время?
-Я оперирую в Детской республиканской клинической больнице. Приоритет – это дети, которые рождаются со страшными врожденными аномалиями. Каждый год я организую в Чечне акцию, когда приезжает большая команда, и мы оперируем, охватывая весь Северный Кавказ, начиная от Дагестана и до Ставропольского края. Я езжу по республикам, сам отбираю детей, и уже в октябре, каждый год, мы их оперируем. Приезжают из Америки, из Гарварда я привез большую команду. Сейчас я как раз еду в Красноярск, везу туда детские протезы для сорока детей. Это дети без рук– или врожденные аномалии, или потерявшие их вследствие увечья.

-Вы говорите, что много детей в Чечне рождается с врожденными дефектами. Есть ли какие-то признаки того, что ситуация улучшается?
- Когда я бывал в Японии, то приводил такую аналогию: бомбы на Хиросиму и Нагасаки сбросили в сорок пятом. Но проблема присутствует до сегодняшнего дня. То же самое касается и Чечни. Использовалось столько оружия, все это – химия. Все источники заражены, экология нарушена. На восстановление потребуется очень много времени.

-Сначала я был удивлен, узнав, что Ваша книга была написана на английском и ее даже не переводили на русский. Почему ее не опубликовали в России? Вы обращались к издателям и Вам отказали?
- Да. К сожалению, книга опубликована в 20-ти странах мира и России в этом списке нет. Почему? Потому что в книге слишком много правды. В России не любят такую правду. Возможно, в будущем она выйдет и на русском, но для меня это не главное. Моя цель в том, чтобы ее прочитали на Западе. Чтобы у европейских и американских читателей была возможность узнать, как это было на самом деле. Чтобы они видели что-то, кроме пропаганды.

-В книге Вы уделяете внимание роли пожилых людей в чеченском обществе. В Канаде сегодня мы видим противоположную тенденцию: их предпочитают игнорировать, выказывать неодобрение их консервативным ценностям. Насколько реалистична описанная Вами картина почтительного отношения к старикам? Что-то изменилось со времен Вашей юности? 
- Это есть и, слава Богу, ничего не изменилось. В Чечне, единственном месте в Российской Федерации, нет домов престарелых и детских приютов. После войны тысячи детей остались сиротами. Но если есть хоть один, пусть самый дальний родственник, он никогда не отдаст сироту в приют. Я знаю очень много чеченских семей, где воспитывают по десять-двенадцать детей. Есть и уважение к старшим, эти традиции на Кавказе всегда сохранялись. Конечно, на Западе и в России, к сожалению, отношение к старикам совсем иное. Иногда выросшие дети больше внимания уделяют кошкам и собакам, чем родителям. Но ведь так нельзя. Эти люди родили тебя, воспитывали, одевали-обували, переживали из-за тебя... Как же можно избавляться от них?

-Вы рассказываете, как росли с животными, как выращивали для себя пищу... Насколько сегодня возможен возврат к такому образу жизни? Была ли у Вас возможность посетить Макажой, могут ли люди жить в таких селах в наше время?
- Макажой – это место, где жили мои предки, я знаю имена семи-восьми поколений. И я построил там дом, огромный, я даже покажу Вам на планшете. Все были почему-то удивлены, что приехал человек из Америки и в первую очередь начал строить дом в горах, где жили предки. Но это моя история. Понимаете, когда я приехал туда с семьей, летом,  то в первую очередь повез их в Макажой. Показал, откуда мы родом и просил сохранить это место после меня. Эти арки, этот запах – это дух прошлого и я его сохранил. Это самое святое место для нашей семьи.

-Вы пишете, что Ваш отец никогда не отзывался плохо о русских и Вы сами тоже никогда этого не делали. Возможно ли, что следующие поколения вырастут без ненависти к русским?
- К сожалению, на войне выросло целое поколение, которое не говорит на русском.Я считаю,что это больное поколение, психически больное.

-Почему?
-Потому что, если сравнить с моей жизнью, у меня много русских друзей, да и учился  я в России. У меня было очень много возможностей для общения – и по спорту, и по учебе. А у этого поколения не было этой возможности. Они выросли на войне, видели фильтрационные лагеря, разруху, бомбежки.  У них, к сожалению, есть такая тенденция – не любить русских. Конечно, сейчас отстроили заново Грозный, появилось больше возможностей для общения, приезжают много гостей. Потихоньку все движется в лучшую сторону. Нужно время, чтобы залечить эти раны.

-В 2008 году Вы вернулись в Чечню с оператором, который снимал документальные фильмы, выходившие на Аль-Джазира. Насколько безопасно было возвращаться? В фильме, вышедшем на НТВ (2012 г.) чувствуется облегчение, Вы говорите о желании вернуться назад с семьей как о чем-то вполне реалистичном...
-Когда снимали первый фильм, определенный риск на самом деле был. Не со стороны мирного населения, которое меня уважает, а скорее со стороны... ну, скажем, ФСБ. Но, тем не менее, я приехал и работал, оперировал. Они ходили, следили, прослушивали, приходили в больницу, выясняли, с кем общаюсь. Так прошел целый год.  И когда они, наконец, поняли, что, кроме лечения детей и консультаций я ничем не занимаюсь, куда-то пропали. Конечно, первое, что после заинтересовало НТВ: почему меня знают в Америке и Европе, а в России не слышали? Они были поражены, когда поискали в сети и нашли все эти документальные фильмы: Аль-Джазира, японцы, болгары, Голос Америки, Би-Би-Си. Видимо, им стало интересно.  А у меня, честно говоря, к российским каналам, доверия было немного. Но там была девушка, Катя, я с ней поговорил и почему-то поверил. И они действительно это сделали, впервые по НТВ показали что-то положительное о чеченцах. Да и в самой Чечне все были поражены.

-Относительно возвращения с семьей, насколько это реально?
- Каждое лето я привожу свою семью в Чечню. Это очень важно для меня: сохранить язык, культуру, дать возможность общаться с родственниками, проведывать могилы. Конечно, мои дети прекрасно чувствуют себя в Америке, они получат здесь образование, а потом посмотрим. Я думаю, их жизнь будет между Америкой и  Чечней.

Популярное за неделю

Новости Монреаля: получайте самую важную информацию первыми

* indicates required