5°C Монреаль
В Советском Союзе и в России точно знали сколько детей растет без семьи, каждый год подсчитывали.
Все, кто знал эти цифры, удивлялись, откуда же столько детей в детских домах. Ведь не война и очень редко случается такое, что одновременно умирают оба родителя и нет никаких других родственников. Были пьяницы и преступники, у которые детей забирали. Было много и новорожденных брошенных детей, слишком много.
Часто было так. Приехала молоденькая девушка в большой город учиться или работать. Взрослая самостоятельная жизнь, новые знакомства, любовь, часто первая, и беременность. Парень тут же исчезал куда-то, а девочка или боялась делать аборт, или поздно уже было. Ребёнка выносила кое-как, родила, а идти некуда. Или сирота или боится к родителям вернуться с ребёнком. В родильном доме помогали написать согласие на усыновление, как его называли «отказ от ребёнка». И всё, мамаша – на свободу, а малыш под государственную опеку. А там как повезёт. Добрые люди подсказывали, что дитё можно временно отдать в дом ребёнка, навещать его и, когда жизнь устроиться, забрать. Но забирали редко.
Году в восемьдесят пятом, наверное, я подружилась с Г.С., директором российского отделения всемирной организации «Право на жизнь». Её телефон был во всех родильных домах, во многих женских консультациях. Уговаривали мы женщин не делать аборты и не бросать детей. На первое время давали одежду, питание, бутылочки и другие необходимые вещи. Это в больших количествах получали из разных стран, как гуманитарную помощь. Не часто, но удавалось спасать детей от сиротской судьбы, а матерей – от поступка, который не смогут простить себе всю жизнь.
Один раз мы «выкупили» ребёнка у матери. В офисе Г.С. раздался звонок и женщина твердым решительным голосом сообщила, что продаёт мальчика восьми месяцев. И, что если сегодня в три часа дня на станции метро Кировская мы не купим у неё ребёнка, она бросит его на улице или ещё что-то с ним сделает. Просила не дорого. Г.С. отправилась на станцию Кировская, а я начала звонить в инспекцию по охране детства Москвы, чтобы оформить все документы, как положено на подкидыша. В милицию обращаться было некогда.
Часа через два я уже наблюдала, как Г.С. ловко одевала малыша после купания и приговаривала:
– Руки ещё помнят, не могут руки матери четверых детей ничего забыть. – Она покормила мальчика и укачала. Малыш пробыл у неё два дня.
«Продавщица» передала вместе с ребёнком справку из родильного дома, и мы знали возраст ребёнка, так что особых проблем с оформлением документов не было. Была там и фамилия матери, но она, конечно, была вымышленная. Главное, в родильном доме по описанию подтвердили, что именно «продавщица» родила ребёнка, пришла без паспорта, фамилию и имя записали с её слов.
Подкидышей было немало, находили их в разных местах, часто в очень тяжелом состоянии. Главное было вылечить ребёнка, в больницах им давали имя и фамилию, медицинская экспертиза устанавливала возраст и начинал человечек жить один одинешенек на белом свете. И никто не знал, были ли у него сестры и братья, бабушки и дедушки.
Замужние женщины отказывались от детей, «нагуленных» пока мужья были в долгой командировке или за решёткой. Отказывались и оба родителя от «лишних» детей. Писали в заявлениях «нет средств на содержание ребёнка». Пытались инспектора по охране детства усовестить таких родителей. Говорили про войну, про то, что даже тогда не бросали детей. Но граждане смотрели совершенно пустыми глазами и как заклинание повторяли, что нечем кормить детей, итак, уже двое или трое не знают, как колбаса выглядит. Время действительно было тяжёлое, многодетные семьи голодали, а в домах ребёнка и детских домах детей кормили хорошо.
Если брошенным детям посчастливилось родиться здоровыми, их могли усыновить пока они маленькие. А усыновители из других стран стали брать и детей с проблемами, и детей постарше.
В этой истории речь пойдёт о детях разного возраста, фамилии у них разные, жили они в разных детских домах и уехали к приёмным родителям в разные страны. А родила их одна мать.
Об этих детях я узнала от инспектора по охране детства, когда готовила усыновление трёхлетних двойняшек в Канаду. В документах детей было написано, что две старшие девочки уже живут самостоятельно. Ещё нескольких детей усыновили во Францию, в разные семьи.
Дети всё равно не были знакомы, с рождения жили по разным детским домам и фамилии у них были разные. Один ребёнок Хренов, а через год или два – Петров, потом опять Хренов, потом – Петров, а мать та же.
А история была вот такая. Жила-была в маленьком городке девочка. В обычной семье жила, родители работали, по праздникам выпивали, ругались, как водится. Дрались, но не сильно, и дочку не били. Девочка закончила восемь классов и поехала в областной центр. Стала работать на фабрике, жила в общежитии. В восемнадцать лет вышла замуж за гражданина Хренова, фамилия мужа не понравилась и осталась она Петровой. Через год родилась дочка. Жить бы да радоваться, но гражданин Хренов где-то что-то украл и попал в тюрьму.
Молодая мать осталась одна с ребёнком, помогали родители немного, кое-как перебивалась. Освободился муж, но довольно скоро вернулся за решётку, а Петрова осталась уже с тремя детьми, родила двойню. Потом родился ещё ребёнок, но, наверное, гражданин Хренов был уже ни при чём. Да это было не важно ни для Петровой, ни для Хренова. Жизнь уже как-то под откос покатилась. Фабрики и заводы закрылись, всё стало сложно и непонятно.
Соседи сообщили в органы опеки, что дети бегают голодные, грязные, есть совсем малыши. Мать, вроде, не пьёт, но где-то болтается, через день вспоминает, что у неё дети есть и опять беременная. Муж, Хренов, где-то пропал, мать Петровой умерла, отец потерял работу и запил. Так что когда пришли забирать детей, она даже как-то обрадовалась.
В протоколе не пишут «просто ужас!». Но именно это хотелось закричать, когда переступили порог жилища матери и детей. Так что было ясно, что дети покидают этот дом скорее всего навсегда. А мамаша должна была скоро родить ещё одного или двух малышей.
Детей определили в соответствии с возрастом и состоянием здоровья в разные учреждения. Так и появились в домах ребёнка и в детских домах области Хреновы и Петровы. Мать навестила пару раз младших детей. В положенный срок родила ещё двойню и уже сразу оставила в родильном доме, подписала согласие на усыновление. Дети были Петровы. Этих детишек я и оформляла на усыновление в канадскую семью.
Гражданина Хренова поискали-поискали и признали пропавшим, чтобы иметь возможность передать детей на усыновление. Мать к тому времени уже лишили родительских прав.
По документам насчитала я десять детей Хреновых-Петровых. Через месяц двое младших, двойняшки, мальчик и девочка, уехали с усыновителями в Канаду. А мать, Петрову, люди видели в городе в компании каких-то мужиков.
Через два года история получила продолжение.
Мы много работали с консульствами всех стран, куда уезжали дети. С консульством Канады у нас сложились очень хорошие отношения.
Ко мне обратилась канадский консул мадам С.Х. У её дочери не было детей, она давно была замужем, и врачи не говорили ничего определенного.
Из Канады прислали готовые документы и доверенность для мадам С.Х.. Будущая бабушка хотела максимально помочь дочери. Познакомиться с ребёнком, провести все необходимые медицинские обследования до приезда будущих родителей. Конечно, я обещала помочь.
Едем в областной город знакомиться с десятимесячной девочкой Маргаритой Хреновой.
Хорошая девочка. Конечно, у неё есть обычные проблемы, как у всех сирот, но никакой серьёзной органики. Будущая бабушка счастлива. Прижимает ребёнка к себе, что-то ласково говорит по-французски. Девочке бабушка тоже понравилась.
Всё-таки я задаю ей обязательный вопрос, знают ли она и её дочь, что на усыновление из России передаются дети, у которых могут быть проблемы со здоровьем, потому что это дети от асоциальных матерей.
– Конечно, – они разговаривали с врачами и читали статьи доктора Шикуана, который очень пугает усыновителей.
Но, главное, на улице, где живёт её дочь, это в Оттаве, через два дома буквально семья усыновила двух малышей из России. Было это года два назад. Дети прекрасные, мальчик и девочка! Знакомство с этими детьми помогло принять решение усыновить ребёнка в России.
Я уже поняла, что происходит сейчас в судьбе малышки, которую прижимает к себе канадская дама, но всё-таки спрашиваю, как фамилия соседей дочери. С.Х. не помнит, но помнит имена детей. Ну что же это тоже информация. И я сообщаю бабушке, что очень скоро на одной улице в Оттаве будут жить две родные сестры и брат из России. Канадская бабушка не сразу понимает, что я ей сказала. А когда понимает, по-моему, не верит. И правда, это похоже на сюжет из фильма.
Позже в кабинете инспектора по охране детства мы с будущей бабушкой ещё раз удивляемся и радуемся, как удивительно складывается жизнь брошенных матерью малышей. За время, что я не была в области, мамаша успела ещё родить двойню, их усыновила русская семья. Так что наша малышка Маргарита уже тринадцатая в семье. Скорее всего история семьи Хреновых – Петровых ещё не кончилась.
Мамаша Петрова оставила в роддоме такое заявление:
«Я, Петрова, имя…………
Девочку Маргариту Хренову отдаю тому, кто захочет, без претензий. А я сама ухожу жить к цыганам.
Подпись. Число».
Через два месяца в канадской столице стали жить на одной улице родные люди – две сестры и брат.
Один раз семьи приезжали на наш пикник. Маргарита, имя девочке усыновители сохранили, не отходила от старших сестры и брата. Дома, в Оттаве дети часто играют вместе.
Автор: Люся Дронова
